Хорошо, что Данилов догадался посмотреть «И». «И» — Иван.Все вполне в духе Веника.

Телефоны, мобильный и домашний. Данилов даже прошептал ихпро себя, чтобы лучше запомнить.

Стукнула дверь, Веник вывалился из ванной прямо на стремянкуи залихватски выматерился. Данилов быстро и бесшумно застегнул портфель и кинулего обратно на клеенку.

— Ну что? — весело спросил Веник, появляясь в коридоре. —Удружила мне женушка напоследок еще и ремонтом! Слушай, Данилов, может, тыпришлешь каких-нибудь своих гавриков, они мне доделают всю эту хреновину? Такжить невозможно, среди всего этого бардака!

— Нет, — быстро отказался Данилов, — у меня никаких гавриковнет. Мы не строительная фирма. Мы не занимаемся ремонтами.

— Конечно, куда вам! У вас предназначение высокое, не то чтоу некоторых! А стены красить-белить вам неинтересно. А может, у тебя знакомыеесть? Которые ремонтами занимаются? Посватал бы по знакомству, чтобы не забешеные бабки. А?

Черт его знает, вроде он не был законченным циником, этотсамый Веник.

В институте хорошо учился и, когда выяснилось, что инженер —это дело гиблое и безнадежное и изменить в этом ничего нельзя, бомжом не стал,на биржу определился, навыки какие-то получил, в ценных бумагах научилсяразбираться. А вот к тому, что Данилов ему «по жизни должен», он очень быстропривык, и научился этим пользоваться, и пользовался постоянно и без зазрениясовести.

Может, права Марта и нужно сказать однажды — все, хватит?

Говорить так уже поздно. Да и Марта знает только то, что самДанилов рассказал ей. Она не знает, как он виноват.

— Веник, я должен ехать. — Данилов протиснулся мимо хозяинав коридор и сунул руки в рукава дубленки, стараясь не задеть белые стены.

— Завтра в двенадцать я у тебя, — напомнил Веник, как будтоон был проверяющим из налоговой полиции, — не забудь.

— Не забуду, — пообещал Данилов.

Он не стал ждать лифт, побежал пешком, все время повторяяномера телефонов из Вениковой записной книжки. У него была плохая память нателефоны и имена, он все время забывал их и путал и считал, что это от того,что в шестнадцать лет у него был нервный срыв.

Он вышел из подъезда и огляделся по сторонам, как шпион,проверяющий наличие слежки. Марта не могла приехать так рано. У него еще есть —он посмотрел на часы — минут двадцать.

Резкий звук близко ударил в уши, и Данилов сильно вздрогнул.

— Хэлло, — сказала Марта, до приезда которой, по даниловскимподсчетам, оставалось еще двадцать минут, — ты меня не узнаешь?

— Откуда ты взялась?!

— Из Кратова.

— Я же тебе сказал, что через полтора часа!

— Данилов, ты неблагодарная скотина. Я очень старалась и поэтомуприехала раньше. Садись.

Данилов распахнул дверь и влез в высокую «Ниву».

— Спасибо, что приехала, — сказал он, усевшись, — мне нужнопозвонить. У тебя есть ручка и бумага?

Он старательно записал телефоны, которые все время повторялпро себя, и посмотрел на Марту.

Она была бледненькая, но веселая. Он тоже улыбнулся, простопотому, что ему нравилось, что она веселая.

— Я рад, что у тебя хорошее настроение.

— Отличное, — подтвердила Марта.

В ее жизни все было просто прекрасно — беременность,наступившая, как водится, очень вовремя, Петя, мама, которую она обожала и скоторой ссорилась, работа, за которую все никак не «воздавалось», вчерашнийкошмар, как во сне, только нельзя проснуться. Вдобавок новые брюки, которые ейочень хотелось надеть, оказались не подшитыми, с обрезанным краем, обметаннымчерным шелком.

Черт побери, у нее нет времени их подшивать!

Когда Данилов позвонил, она предавалась своим печальныммыслям и сердилась на себя за то, что им предается, но он позвонил, и «старыйдруг» весело выскочил из своей будки, радостно залаял и заскакал, преданно ивопросительно взглядывая в лицо хозяину и выражая немедленную готовность бежатьтуда, куда позовут.

Вот тебе и старый друг.

— Куда поедем?

— Подожди, я позвоню.

— Я могу ехать, а ты звонить.

— Логично, — согласился Данилов и опять улыбнулся.

— Так куда?

— Ты уедешь или останешься на ночь?

Марта вздохнула.

— Останусь, Данилов.

— Тогда давай доедем до моей машины, пересядем в нее, и яотвезу тебя в ресторан.

— Давай лучше поставим мою машину и дойдем пешком. В вашем«тихом центре» ресторан на ресторане и рестораном погоняет.

— Конечно, — моментально согласился Данилов, — тебе же нужноходить.

Марта опять вздохнула. Чтоб он провалился, этот тонзаботливого мужа!

Кажется, вчера она проклинала его за то, что он не обращаетна нее никакого внимания и у нее нет большой ладони, в которую можно уткнутьсяносом. Что-то непоследовательна она нынче. Может, из-за необратимых изменений,связанных с беременностью?

Сверяясь по бумажке, Данилов набрал номер и некоторое времямолча слушал.

— Алло, — сказал он, когда ответили, — мне бы ИванаТерехина.

Марта покосилась на него. Он никогда не говорил «мне бы», онговорил «попросите, пожалуйста» или «могу я услышать?». В том, что он сказал«мне бы», была какая-то странность.

— Иван? — продолжал Данилов. — Майор Мурашко, уголовныйрозыск. Вы вчера были по адресу: Новорязанский проспект, 131?

— Майор Мурашко? — пробормотала рядом изумленная Марта.

Данилов покосился на нее.

— Ну да, да. Да в том дело, что кража произошла по этомуадресу. Вот прямо вчера и произошла. А? Что — откуда? А-а… От соседей. Соседисказали, что вы приезжали в квартиру номер сорок три. Нет, утром. Примерно отдесяти до одиннадцати. Вот я и хочу узнать, не видели ли вы кого на лестницеили в лифте?..

— Господи Иисусе, — сказала Марта, обращаясь к рулю своеймашины, — как он говорить-то стал! Глеб Жеглов, как есть Глеб Жеглов.

— А во сколько вы приехали? Как — в три? Почему вы говорите— в три, когда мне точно известно, что приехали вы в одиннадцать?! Откуда!.. Уменя источники есть! — Он послушал немного, глядя в окно и старательноотворачиваясь от Марты. — Значит, точно в три? Да, я понимаю, понимаю, неволнуйтесь. Ну, тогда простите за беспокойство. Всего хорошего.