оранжерее было так жарко, что вся кожа ее покрылась влагой. Беатрис положила цветок на ладонь.

– Уважение, – ответила она. – Любовь – это костер, разожженный из бумаги. Уважение – дрова, которые долго хранят тепло и свет.

Мать Ианте обернулась.

– Предпочитаю думать о любви как о цветке. Даже прекрасные и пьянящие рано или поздно вянут. А вы что об этом скажете?

Она держала в руках орхидею-паука с бледно-зелеными лепестками, верхний из которых был испещрен желтыми пятнами.

«Я ее прокляну!» – сказала Нади.

«Даже не смей».

«Она тебя обидела! Нади чувствует боль прямо под твоей кожей!»

«Она не понимает, – ответила Беатрис. – Она не знает, что делает».

Беатрис не отрывала взгляд от орхидеи, зажатой в пальцах госпожи Лаван.

Она откашлялась.

– Не правда ли, этот цветок очень редкий?

– О, полагаю, так и есть. – Миссис Лаван рассматривала орхидею-паука. – Говорят, в прошлом году в Чесленде они стоили ужасно дорого, не правда ли?

Беатрис показалось, будто ее окатили ледяной водой. Будто с нее стащили ее лучшее платье и выставили напоказ истинную сущность. Приволокли сюда, подальше от Исбеты и Ианте, чтобы разделаться и после вышвырнуть вон, как садового вредителя.

– Так и есть, – тихо ответила Беатрис, слишком тихо среди всего этого птичьего щебета.

– Повальное увлечение чем-нибудь тоже похоже на цветы. Оно распускается, обещает так много… и неизбежно умирает. – Она срезала орхидею-паука, и то, что когда-то было цветком стоимостью в сотни крон, оказалось у нее в руках. – Брак нуждается в уважении, это правда. Оно необходимо отношениям больше, чем быстро гаснущее пламя влюбленности. Но больше всего брак нуждается в понимании того, что дело не в любви и даже не в уважении.

Миссис Лаван срезала еще один бутон орхидеи, и еще, складывая алые цветы в руки Беатрис.

– Хм… Вы что-то сказали, мисс Клейборн?

Цветы были тяжелыми, ее руки словно окаменели. Но Беатрис не согнулась. Она подняла голову и набралась сил ответить.

– Лишь один вопрос, мадам – какое качество важнее уважения?

– Ответственность. Когда вы заключаете брак, вы несете за него ответственность, – объяснила миссис Лаван. – Отказываетесь от личных радостей и вступаете в партнерство. Речь о том, чтобы стремиться к лучшему для семьи, а не для себя – каждый вносит вклад в создание единого целого, чтобы вместе стать лучше, чем порознь.

– Мы с господином Лаваном не говорили о браке. Мы только друзья…

– Я вижу, как мой сын на вас смотрит, мисс Клейборн. Может, вы и не говорили о браке, но он при виде вас не в силах сдержать улыбку. Лучше обсудить все сейчас, прежде чем отношения не зашли дальше.

Госпожа Лаван переместилась чуть правее и выбрала еще одну ярко-розовую орхидею.

– Моему сыну нужна не просто жена. Ему нужна правильная жена. Ему нужна та, которая станет ценным вкладом в семью благодаря силе магии и ценным вкладом в бизнес благодаря связям и навыкам. Она должна принести пользу компании «Лаван Интернешнл».

– Пользу, – сказала Беатрис и взяла цветок, – вы имеете в виду богатство.

– Не поймите меня неправильно. Будь вы из семьи, что недавно разбогатела на своевременных инвестициях… – На плечо госпожи Лаван приземлилась зелено-желтая птица. Она погладила ее по голове одним пальцем. – Поступи вы в женский колледж и заведи там подруг, окажись знакомы с владельцами шахт на севере или организуй хоть один прием в своей деревне…

Откуда она все это знала? Отчего у нее сложилось представление, будто они прозябали, словно мелкопоместные дворяне из Мейхерста, которых изредка приглашали на большие приемы, и еще реже – на ужины? Как она пронюхала о позоре Клейборнов?

– Я могла бы всему научиться. – Слова вырвались у Беатрис с отчаянием, которого она не хотела показать.

– Недостаточно быстро, даже со всеми вашими способностями. – Миссис Лаван медленно качнула головой, ее сочувственная улыбка была столь же приторной, как аромат деревьев. – Я люблю сына. Знаю, сейчас он воображает, как будет с вами счастлив. Но Ианте совершает ошибку, которая сделает вас обоих несчастными. Любовь увядает, мисс Клейборн, остается только преданность семье и своему делу.

– А я недостаточно хороша.

– Никогда так не говорите, – сказала миссис Лаван. – Вы хороши настолько, насколько необходимо. Вы добры. Умны. Красивы. Ваша магия впечатляюще сильна. Однако вы недостаточно опытны, чтобы занять мое место и стать моей преемницей.

Ярко-оранжевая птица спорхнула с насеста, приземлилась на край железной ванны и защебетала, принявшись играть с водой. К ней присоединился приятель, распушивший перья на шее. Беатрис сглотнула комок в горле и перевела взгляд на миссис Лаван.

– А это… мой самый любимый из всех.

Миссис Лаван указала ножницами на «Императорскую леди», растрепанный темно-фиолетовый цветок, от которого у Беатрис перехватило дыхание. Отец обещал матери подарить «Императорскую леди», когда вернется корабль. Каждая ветка приносила лишь по одному роскошному бутону. Они были самыми желанными, самыми дорогими.

Миссис Лаван отодвинула листья у основания растения и срезала цветок. Она подняла его и вдохнула аромат, прикрыв глаза.

– Они пахнут лучше всех. Чистый запах, со сладостью орхидеи, но с оттенком дымных специй – самый ценный благоуханный цветок в мире.

Она протянула срезанную орхидею Беатрис.

– Ианте нужна женщина особого сорта, мисс Клейборн. Мне предстоит тщательно и вдумчиво выбрать достойную жену своему сыну, ведь он пока не понимает, что одной любви недостаточно.

Цветы в руках Беатрис задрожали.

– Но согласится ли он с вашим выбором? Позволит ли вам решать, кто станет его женой?

– Нет, если я скажу ему в лоб, – ответила миссис Лаван. – Он взбунтуется, как любой мальчишка его возраста. Вы понимаете, сколь серьезный стоит перед вами выбор. Сколь ответственный. Вы задрали планку до небес, снизьте ее. Поезжайте домой, мисс Клейборн, и ждите приглашений от джентльменов. Положитесь на свое обаяние и привлечете подходящего мужа. Может быть, мужчину, который даже не является колдуном? Ваша магия настолько сильна, что, честно говоря, вам больше ничего и не требуется.

Беатрис крепко сжала стебли.

«Я прокляну ее! Прокляну…»

«Нет».

Хотя всего одно проклятье… Денек сплошного невезения. Миссис Лаван споткнется, упадет, приземлится на пол… – нет, нет. Беатрис поймала Нади в сети силы и сжала духа внутри.

«Нельзя. Замри, Нади».

«Почему?»

«Потому что ты навлечешь неудачу и на меня».

Она подняла голову и посмотрела миссис Лаван в глаза.

– Спасибо за совет.

Миссис Лаван кивнула на увядающее состояние в руках Беатрис.

– Я попросила подать карету, чтобы отвезти вас домой. Вы можете взять с собой эти орхидеи. Поставьте их в подслащенную воду с небольшим количеством уксуса, и они простоят несколько дней.

Беатрис обняла умирающие цветы. Миссис Лаван, должно быть, попросила приготовить карету еще до того, как с ней познакомилась. Она сглотнула комок в горле. Никакая цветочная композиция не впечатлила бы госпожу Лаван. У нее не было ни единого шанса, а теперь она не сможет даже попрощаться.

– Я подумаю над вашими словами, миссис Лаван.

– Вы мудрая девушка. Доброго вам дня.

Откланявшись, Беатрис повернулась