и вышла из оранжереи, подавив ярость Нади.

Запах орхидей не исчезал. Беатрис чуть не порвала платье под мышками, пытаясь открыть окна кареты, но это не помогло. Цветы она свалила кучей на мягкую скамью рядом с собой, и на их тонкий, дорогой аромат невозможно было не обращать внимания. От него щипало глаза. Он заползал в горло. Но Беатрис сглотнула, поморгала и вдохнула через рот.

Она не отрывала взгляда от простирающихся за окном полей и лужаек, считая пасущийся там скот и борясь с комком в глотке. Нельзя плакать. Нельзя выходить из раззолоченной кареты, чей бирюзовый цвет кричит о ее принадлежности к Лаванам, с краской для век, размазанной по тщательно подрумяненым и напудренным щекам. Если кто-нибудь увидит, как она вбегает в дом с испорченным макияжем, это развяжет языки. Одно дело – быть неудачницей, но выглядеть таковой – немыслимо.

Но ей хотелось плакать. Свернуться в клубочек, забиться в какой-нибудь уголок, где ее никто не заметит, и рыдать, пока глаза не опухнут. Миссис Лаван лишила ее всех фантазий, всех иллюзий, заоблачных мечтаний, раздела догола и поставила перед зеркалом, чтобы Беатрис сама взглянула на то, что она собой представляет: ничего особенного. У нее не было навыков. У нее не было связей. Не было даже фундамента в виде деловой репутации семьи.

Все, что Беатрис могла предложить, – это свои магические способности. Все, чего она стоила, – это дети, которых она подарит мужчине. Состоятельный господин, не имеющий собственной силы, не прочь заполучить такую невесту. Удо Маастен жаждал жениться на подобной. На что-то большее Беатрис рассчитывать нельзя.

Но сама мысль о том, чтобы уступить требованиям общества, подчиниться их ожиданиям и выйти замуж за человека, который не будет снисходителен к ее слабостям, – как был бы Ианте… Нет, Беатрис не готова на это пойти. Особенно теперь, когда решение так близко. Теперь, когда она могла помочь Исбете… А кстати, как помочь Исбете? Миссис Лаван не откажет Беатрис от дома Лаванов, но она вряд ли обрадуется, если обнаружит ее там после того, как выпроводила восвояси. Как ей обучить Исбету и выполнить свою часть сделки?

Им с Исбетой нужно разработать план. Они обе нуждались в этих знаниях, и Исбета не сумеет получить их без помощи Беатрис. Ей следует отправиться на бал Робишо и поговорить с подругой. Исбета поедет туда, чтобы привлечь новых ухажеров…

А Беатрис требовалась своя вереница джентльменов, жаждущих ее внимания, чтобы семья считала, будто она выполняет свой долг, пока не придет время открыть правду. Она должна пойти на бал и блистать там.

Беатрис распрямила скрюченную спину, откинулась на сиденье, и наконец ветерок с ароматом цветущей вишни перебил издевательское благоухание орхидей. Она смотрела на серые каменные фасады домов на Триумф-стрит, отсчитывая номера до семнадцатого. Положив орхидеи на сгиб локтя, Беатрис позволила лакею помочь ей выйти из кареты и с гордо поднятой головой вошла в дом.

– Положи их в подслащенную воду с капелькой уксуса, – сказала она служанке, которая с удивлением взяла в руки охапку цветов. – Отнесите их ко мне в комнату и поставьте так, чтобы я могла видеть их из постели.

Она будет смотреть на них и помнить, что единственное, что у нее есть, – сила ее магии. Хотя это единственное, что ей нужно, – лишь бы хватило отваги эту силу использовать.

– Клара! – Беатрис приподняла юбки и зашагала по лестнице к себе в комнату. – Мне жаль, что я так задержалась. Ванна готова? У нас нет времени.

Глава 9

Удо Маастен был настолько высок, что возвышался над всеми, даже когда сидел. Казалось, кто-то взял каучукового человечка и растянул его. Он поворачивал длинную голову то в одну, то в другую сторону, чтобы рассмотреть каждого, сидящего за столом, а когда проглатывал кусочек тушеной баранины, его кадык дергался над салфеткой, заправленной в горловину рубашки.

«Да он старый».

«Может, и не такой старый, как ты считаешь».

Но Удо был румяным светловолосым выходцем из Протектората Викни, и вместо того, чтобы надеть парик, как это сделало бы большинство мужчин, он позволил себе щеголять лысиной, а жидкие волосы собрал в косу на затылке.

– Мне очень повезло находиться в обществе столь прекрасных леди, на самом деле, очень повезло, – заявил он удивительно глубоким голосом, обращаясь к матери Беатрис. – Вы, должно быть, гордитесь дочерями. Они так на вас похожи.

Удо бросил на Беатрис еще один взгляд.

«Мне не нравится, как он на тебя пялится, когда ты не видишь. Ты не можешь выйти за него замуж…»

«Я и не собираюсь, – заверила Беатрис духа. – Мы сегодня идем на бал. Исбета скоро разрешит мне переписать книгу, я в этом уверена. Мне не придется выходить замуж за Удо Маастена».

Отец отложил вилку с мясом и отпил эля.

– Беатрис – прекрасная девушка, – согласился он. – Любой мужчина будет счастлив получить ее в жены.

– Излишне образованная, говорите? – Удо облизал жирные губы и снова посмотрел на нее. Беатрис постаралась улыбнуться.

– Я научил ее разбираться в финансах, – сказал отец. – Она знает, как распознать уловки, с помощью которых обычно проходимцы выманивают деньги у челяди. Беатрис разбирается в конторских книгах и способна углядеть там признаки воровства или хищений. Вероятно, она могла бы даже без посторонней помощи управлять фермой или небольшим предприятием.

Мистер Маастен приподнял брови.

– Неужели?

– Она неплохо знает географию и торговую политику. Вы могли бы обсудить с ней, как непросто продать свои изобретения по справедливой цене.

Теперь гость воззрился на нее с любопытством, словно на длиннохвостую мартышку, которую кто-то научил считать до десяти. Ианте никогда на нее так не таращился. И влепил бы пощечину любому, кто осмелился бы.

– Мисс Клейборн, я неплохо заработал на своих изобретениях, но мои инвесторы – сколотили состояние. Посоветуйте, как мне увеличить продажи следующей новинки?

«Мне он не нравится, – сказала Нади. – Не выходи за него».

«Я этого не хочу, поверь. Но все не так уж просто».

– Боюсь, я не в курсе, что представляет собой ваше следующее изобретение, – ответила Беатрис.

Он улыбнулся так, будто счел, что Беатрис лукавит.

– А разве это важно?

– Да. Так что вы изобрели?

Он откинулся на спинку стула, обдумывая, что сказать.

– Я еще никому об этом не говорил.

Господин Маастен продавал свои изобретения, а те, кто их покупал, делали на них состояние – точно так же, как «Лаван Интернешнл» получала прибыль от открытий своих служащих. Беатрис догадалась – он слишком рано терял контроль над собственными изобретениями. Поэтому и впрямь было неважно, что именно он придумал. Беатрис отложила вилку и промокнула рот, а потом заговорила:

– Я не стану просить вас открыться мне. Но в целом, когда вы изобретаете что-то, лучше довериться законотворцам и судьям, нежели продавать новинку какому-нибудь богатому дельцу, который сможет