человека – двое мужчин и грязная, растрепанная пожилая женщина с испачканным в крови носом – сидели на переднем сиденье и невозмутимо ели мороженое.

– Вы что, не слышали? – завопил человек в белом скафандре. – Ну-ка, живо отсюда! Здесь заражено! Радиация. Опасно. У-ХО-ДИ-ТЕ!

Женщина высунулась из разбитого окошка и успокаивающе похлопала эксперта по плечу.

– Тихо, сынок, не надо так волноваться из-за пролитого молока.

– Молока? – багровея, взвыл человек из Комиссии. – Молока?! Я сказал, зараженная территория, тут сплошная радиация. Вы гляньте только на…

Он указал на шкалу своего счетчика, осекся, вытаращил глаза и потряс прибор. И снова на него уставился. Счетчик тихонько колебался по полосе «чуть выше нормального фонового уровня».

– Эй, Джек, – крикнул ему коллега с противоположного края кратера, – эта дыра вообще не фонит.

Командир недоверчиво посмотрел на счетчик и постучал им по борту минивэна. Но стрелка оставалась в допустимой зоне. Он постучал сильнее, и стрелка внезапно упала до нуля. Хетти с помощниками через плечо эксперта глянули на дисплей.

– Вот незадача-то, – сочувственно вздохнул Барни. – Сломал?

Остальная часть бригады быстрого реагирования, сняв под раскаленным солнцем шлемы и расстегнув освинцованные костюмы, стекалась к командиру, стоявшему у автомобиля «Сёркл-Т». В миле к востоку оставшаяся часть колонны КАЭ широким полукругом встала на приличном отдалении от кратера. Еще несколько одетых в белое экспертов с предосторожностями двинулись вперед, наблюдая за приборами.

С озадаченным видом командир первой бригады повернулся и медленно пошел по дороге в сторону приближающейся цепи. Отойдя на полмили, он остановился, оглянулся на зияющую дыру, потом посмотрел на бесполезный счетчик у себя в руке, покачал головой и продолжил путь.

К концу дня красные лучи закатного невадского солнца уже отражались в рядах новенькой колючей проволоки. Вооруженные военные и служба безопасности КАЭ в пыльно-голубых форменных куртках патрулировали заграждение вокруг кратера на дороге округа. А их коллеги обходили забор, который теперь охватывал усадьбу ранчо «Сёркл-Т». Прожекторы отбрасывали зловещий отсвет на сгрудившиеся у забора машины и окружавших их людей. Справа от импровизированной парковки приземлился вертолетик, и обозреватель Эн-би-си поделился со всем миром описанием происходящего, пытаясь перекричать фырчание газового генератора, обеспечивающего представителям «Ассошиэйтед Пресс» радиотелефонную связь с Сан-Франциско.

Черные фургоны КАЭ и камуфляжной расцветки военные машины проносились по грунтовке то к штабу в фермерском доме, то от него, притормаживая у блокпоста на главных воротах.

Статистика «Ассошиэйтед Пресс» зафиксировала, что в тот день и на следующее утро сто восемнадцать крупных ежедневных газет перепечатали новость АП:

КАРСОН-СИТИ, НЕВАДА, 12 мая (АП)

Килотонный эгг-ног[10] потряс научный мир сегодня утром

«На ранчо в Неваде, в сорока милях к востоку от Карсона, шестидесятилетняя Мехатибель Томпсон получает от своей коровы молоко, превышающее по мощности ядерную бомбу. Куры Мехатибель откладывают механизм управления этой бомбой.

Мир узнал об этом сегодня, когда сотрясший землю взрыв прогремел…»

В фермерском доме ранчо «Сёркл-Т» Хетти, принявшая душ, сменившая одежду и почти не пострадавшая после всех своих приключений, суетилась на кухне, собирая на скорую руку ужин. Джонни и Барни вымели огромную кучу битого стекла, черепков и грязи, а хозяйка отыскала посуду, уцелевшую при взрыве.

Хетти маневрировала между десятком человек, сгрудившихся вокруг кухонного стола. Кто-то был в военной, кто-то в полицейской одежде; на троих была типичная полевая форма ядерных исследователей – яркие гавайские рубашки, темные очки, синие джинсы и кроссовки. Джонни и Барни ютились у кухонной сушилки, стараясь не оказаться на пути основного потока движения.

На столе были разложены свежие номера сан-францисской «Колл-бьюлетин», оклендской «Трибьюн», лос-анджелесской «Геральд-Экспресс» и «Эпил» из Карсон-сити. Хетти сдвинула их в сторону, чтобы поставить тарелки.

В глаза бросались кричащие жирные заголовки. «Мистическая мощь молочной мины» – поигрывала аллитерацией первая полоса «Кроникл»; «Коровья бомба качнула берега Залива» – интриговала «Трибьюн»; «Ядерный масляно-яичный удар сотряс Лос-Анджелес» – заявляла слегка небрежная в формулировках «Г-Э»; «Ранчо Томпсон стало местом взрыва» – констатировала «Эпил», придерживающаяся твердых фактов.

– Миссис Томпсон, – попросил предводитель ученых, – не могли бы вы на пару минут отставить эти тарелки и рассказать нам всю историю от начала до конца? Целый день у вас то одни дела, то другие, и все, чего мы смогли добиться, – одна и та же безумная история о молоке и яйцах.

– Когда мы немножко перекусим, найдется время и поговорить, – ответила Хетти, ловко управляясь с блюдом со стейками и огромной миской картофельного пюре. – У всех нас был тяжелый день, и всем нам не помешает хорошенько подкрепиться. У меня с самого утра маковой росинки во рту не было, да и вам, ребята, думаю, перехватить ничего не удалось. И раз уж вы решили расположиться здесь как дома, то, ей-богу, вы сядете и поедите с нами. – Возвращаясь к плите за овощами и хлебом, она добавила через плечо: – А вообще, мы с Джонни уже все, что можно, рассказали. Больше рассказывать нечего.

Она поставила еще несколько блюд на и так уже ломившийся от еды стол, затем обошла его, наливая каждому кофе из большого кофейника.

– Теперь садитесь и налетайте, – приказала она.

– Миссис Томпсон, – сказал майор с густыми усами-щетками, – мы не есть сюда пришли. Мы пришли за информацией.

Хетти убрала с лица выбившуюся прядку волос и сурово посмотрела на говорящего.

– А теперь, молокосос, послушай меня. Я тебя не приглашала, но, раз уж ты здесь, сделай одолжение и будь чуточку повежливее, – отрезала она.

Майор вздрогнул и посмотрел на предводителя ученых. Тот выразительно поднял брови и пожал плечами, затем сел. Послышался звук отодвигаемых стульев, и все остальные расселись вокруг большого стола. Джонни и Барни заняли свои привычные места по бокам от Хетти.

Хетти села во главе и с довольной улыбкой оглядела стол:

– Так-то лучше.

Она склонила голову, и непрошеные гости, неловко переглянувшись, последовали ее примеру.

– Благодарим Тебя, милосердный Господь, – тихо сказала Хетти, – за эту еду, которую мы будем сейчас вкушать, и за всю Твою помощь за сегодняшний день. Временами приходилось туговато, но, полагаю, у Тебя есть для всего этого веские причины. Потому как завтра всегда Твой день, просим, чтобы он был самую капельку потише. Аминь.

Проголодавшиеся мужчины принялись уплетать отменного годовалого теленка, выращенного на ранчо «Сёркл-Т», и следующую четверть часа кухню наполнял приятный уху звон фарфора и серебра и приглушенные просьбы передать еще картошки.

После второй порции стейка, третьей порции пюре с подливкой и четвертой чашки кофе предводитель ученых удовлетворенно откинулся от стола. Хетти кусочком хлеба вытирала со своей тарелки последние капли подливки. Ученый достал из кармана трубку и кисет.

– С вашего позволения, мэм? – обратился он к хозяйке.

Хетти усмехнулась.

– Да ради бога, сынок, дыми сколько влезет. Большой Джим – так моего мужа звали – говаривал, бывало, что обед нельзя считать законченным, пока не покуришь еде вдогонку, чтоб улеглась как следует и начала перевариваться.

Еще несколько человек, сидевших вокруг стола, последовали