Гарри Уинслоу любил удовольствия — и только. Никаких тебепризнаний в любви, никаких обручальных колец, сияющих глаз: единственное, чтонужно, — пара каламбуров, батарея пивных бутылок и приятноевремяпрепровождение, по возможности в постели. Сердце его было занято, хотя онвсячески это скрывал, а другие части тела — отнюдь.

— Разве они не хотят большего, Гарри?

— Конечно, хотят. У них есть матери, вроде твоей, и ониприслушиваются к материнским советам внимательнее, чем ты. Все они стремятсякак можно быстрее выйти замуж и бросить колледж, но я с самого начала даюпонять, что я им не помощник в этом деле. А если какая-нибудь из них этому неверит, то очень скоро убеждается в моей правоте. — Он лукаво усмехнулся, иТана весело рассмеялась. Она знала, что девушки падают «штабелями», едва онпосмотрит на них.

Они с Гарри были неразлучны весь год, и подруги завидовалиТане. Им с трудом верилось, что между этими двумя ничего нет — однокашники былизаинтригованы этим не меньше, чем Джин. Тем не менее их отношения оставалисьвполне невинными. Гарри, успевший узнать Тану достаточно хорошо, не делалпопыток разгадать причины ее сексуальной сдержанности. Один или два раза онпытался познакомить ее с кем-нибудь из своих друзей, устраивая вполне дружеское«свидание вчетвером», но она отнеслась к этому прохладно. Его товарищ покомнате даже решил, что она лесбиянка, но Гарри его разуверил. Он был убежден,что ее что-то травмировало, но она не выказывала желания говорить на эту темудаже с ним. И он не стал досаждать ей расспросами. Она бывала везде с ним, сего друзьями либо одна, но у нее ни с кем не было романа, в этом он был уверен.

— Как много времени ты теряешь напрасно,малютка, — дразнил он девушку, но она всегда ставила его на место.

— Зато ты не теряешься, успевая работать за нас обоих.

— Но тебе-то что от этого?

— Я подожду до свадебной ночи, — смеялась она.

— Это — благое намерение. — Он церемоннопоклонился, и она расхохоталась.

И в Гарварде, и в Бостонском университете их привыкли видетьвместе: они могли все поставить вверх дном, дразня и разыгрывая друг друга исвоих товарищей. В один из уик-эндов Гарри купил на распродажевелосипед-тандем, и теперь они гоняли на нем по Кембриджу; Гарри надевал втаких случаях енотовую шапку зимой и соломенное канотье летом.

— Хочешь пойти со мной на свадьбу Энн? — Они шличерез кампус Гарварда на следующий день после телефонного разговора Таны сматерью.

— Не очень. Разве там будет интересно?

— Исключено. — Тана улыбнулась с ангельскойкротостью. — Но моя мать настоятельно требует, чтобы я пошла.

— Это на нее похоже.

— Она считает, что мы с тобой должны обручиться.

— Я — тоже.

— Прекрасно! Устроим двойное торжество!

Нет, Гарри, кроме шуток, ты хочешь пойти?

— Зачем?

В глазах Таны отразилась какая-то непонятная нервозность, иГарри пытался угадать ее причины. Он знал ее достаточно хорошо, но время отвремени она пряталась, будто улитка в раковину, хотя это ей не вполнеудавалось.

— Мне не хочется идти одной. Я не люблю их семью и этуизбалованную зазнайку Энн. Она уже была замужем, а теперь ее отец, похоже,решил устроить пир на весь мир. Кажется, на этот раз она не промахнулась.

— Что это значит?

— Это значит, что у ее жениха есть баксы. Что же еще?

— Как трогательно! — Гарри возвел очи горе, чемвызвал смех Таны.

— Всегда полезно знать, чем люди дышат, не правда ли?Свадьба состоится в Гринвиче, после окончания семестра.

— На той неделе я собирался полететь в Южную Францию,Тэн, но, если нужно, я отложу отъезд на несколько дней.

— Тебе это не слишком спутает карты?

— Конечно, спутает. — Он сделал уморительнуюгримасу. — Но для тебя я готов на все.

Гарри галантно поклонился, и она рассмеялась. Он схватил ееза руку и помог забраться на заднее сиденье велосипеда. Ссадив Тану у общежитияБостонского университета, он заторопился уезжать. В тот вечер у него былоназначено решающее свидание: он уже «вложил» в девушку четыре обеда в ресторане«21» и теперь считал себя вправе рассчитывать на дивиденды.

— Как ты можешь так говорить! — возмущалась Тана,еле удерживаясь от смеха.

— Какого дьявола! Что мне, угощать ее до скончаниявека, ничего не имея взамен? Видела бы ты, сколько она поедает бифштексов иомаров! Мой бюджет трещит по всем швам, а эта особа… — Он улыбнулся привоспоминании о ее необъятном бюсте. — Я потом тебе расскажу, чем у наскончится.

— Не думаю, чтобы мне это было интересно.

— Ах, простите! Это не для ушей невинной девушки… Ну, япоехал. — Он помахал ей рукой и укатил к себе.

В тот вечер Тана написала письмо Шарон и вымыла голову. Надругой день они завтракали вместе с Гарри, и тот рассказал ей о постигшей егонеудаче с «обжорой», как он ее теперь называл. Она съела свой бифштекс ибольшую часть его порции, покончила со своими омарами, а потом принялась заего. После обеда она сказала, что чувствует себя неважно и что ей надо идтиготовиться к экзаменам. В результате Гарри не имел за свои старания ничего,кроме внушительного ресторанного чека и ночи спокойного, безмятежного сна.

— Все, я завязал с нею, Тэн. Черт побери, в наши дниони стали ушлые, только и смотрят, как бы тебя захомутать.

Однако стороной Тана слышала, что кто-кто, а Гарри Уинслоуне может пожаловаться на одинокую постель. Она вышучивала и поддразнивала еговсю дорогу до Нью-Йорка. Он высадил девушку у ее дома и отправился к себе вгостиницу.

Когда на следующий день Гарри заехал за ней, чтобыотправиться на свадьбу, она должна была признать, что он смотрится оченьэффектно: на нем были белые фланелевые брюки, блейзер из голубого кашемира ишелковая кремовая рубашка, сшитая для него по заказу отца в лондонском ателье.Наряд дополнял красно-синий галстук фирмы «Гермес».

— Боже мой! — воскликнула при виде егоТана. — Если у невесты есть хоть капля здравого смысла, она немедленнобросит своего жениха и убежит с тобой.

— Очень мне нужна эта головная боль! — Он невольнозалюбовался своей подругой: зеленое шелковое платье выгодно подчеркивало цветее глаз; золотистые волосы, прямые и длинные, падали ей на спину — перед этимона расчесывала их щеткой, пока они не заблестели.

Глаза Таны искрились, когда она посмотрела на своегоспутника.

— Спасибо, что согласился пойти со мной. Там будет оченьскучно, но я к этому готова и ценю твою жертву.

— Глупости! Я вовсе никуда не собирался сегодня. Завтравечером я вылетаю в Ниццу.