Оттуда он должен поехать в Монако, где его заберет отец наяхту своего друга. Гарри собирается провести с ним две недели, после чего отецпродолжит морское путешествие с друзьями, оставив сына одного в доме наКап-Ферра. «То-то будет житуха!» — хвастливо сказал Гарри, намекая напривольную жизнь, когда он сможет без помех волочиться за француженками. НоТана при этом подумала с грустью: совсем один в целом доме, не с кем словасказать, некому о нем позаботиться. С другой стороны, сама она целое лето будетвынуждена оставаться с Джин, выслушивая ее осточертевшие наставления. Онасогласилась пойти на работу в «Дарнинг Интернэшнл» на два летних месяца вминуту слабости, чувствуя себя виноватой перед матерью за то, что отвоевала,хотя и не без борьбы, свободу действий.

— Я готова убить себя, как подумаю об этом, —жаловалась она Гарри. — Какая несусветная глупость! Но мне порой ее становитсяжалко: она бывает так одинока, когда я уезжаю в колледж. Вот я и надумаласделать матери доброе дело, но… Господи, Гарри! Что я сделала самой себе!

— Может, все обойдется, Тэн.

— Хочешь пари?

Стипендию на следующий год ей оставили, но она хотела иметькарманные деньги, чтобы тратить на собственные нужды. В этом смысле работа былакстати, но ее безумно пугала перспектива провести лето в Нью-Йорке, вместе сДжин, ежедневно наблюдая, как она унижается перед Артуром на работе. Самаямысль об этом делала ее больной.

— Мы с тобой проведем неделю на Кэйп-Код, когда явернусь.

— Хвала всевышнему за это!

Они выехали в Коннектикут и немного погодя вместе с другимигостями уже стояли в епископальной церкви, изнывая от июньской жары и духоты.Но вот церемония закончилась, и все вздохнули с облегчением. Свадебный кортеждвинулся к дому Дарнингов и въехал в неимоверно широкие ворота. Гарривнимательно следил за выражением лица Таны. Она приехала сюда впервые за двагода, прошедших после той кошмарной ночи. Ровно два года. Ее бросило в жар приодной мысли об этом.

— Тебе, я вижу, неприятно быть здесь, Тэн?

— Приятного мало. — Она отвернулась и бросилабезучастный взгляд из окна кабины.

Он смотрел ей в затылок, ощущая, как внутри ее поднимаетсянапряжение, которое возросло еще больше, когда они припарковались и вышли измашины. Они прошли мимо хозяев праздника, встречающих гостей, и произнеслиподобающие случаю слова. Тана представила Гарри Артуру, невесте и жениху изаказала коктейль. Вдруг она увидела устремленные на нее глаза Билли. Онсмотрел слишком уж пристально; заметив это, Гарри отошел в сторону.

Тана будто оцепенела. Она несколько раз протанцевала сГарри, с какими-то незнакомыми людьми, поболтала с Джин и вдруг, в промежуткахмежду танцами, оказалась лицом к лицу с Билли.

— Хэлло! Я сомневался, что ты придешь.

У нее было непреодолимое желание надавать ему пощечин, новместо этого она отвернулась от него. Ей было невыносимо тяжело даже смотретьна Билли. Они не виделись с того самого вечера, и он выглядел таким женедоброжелательным и злобным, таким же порочным и испитым, как тогда. Онавспомнила, как он избивал ее, а потом…

— Отойди от меня, — сказала она чуть слышнымшепотом.

— Зачем так нервничать? Сегодня свадьба моей сестры…Романтическое событие, так сказать…

Тана видела, что он сильно под градусом; недавно состоялсяего выпуск из «Принстона», и с тех самых пор он, похоже, пьянствовал безпросыпу. Отец взял его в семейную фирму, где сынок будет слоняться без дела иволочиться за секретаршами. Тане захотелось его спросить, кого он изнасиловал впоследнее время, но вместо этого она повернулась, чтобы уйти. Он грубо схватилее за руку.

— Это довольно невежливо с твоей стороны!

Она круто обернулась, стиснув зубы, бешено сверкая глазами.

— Сейчас же убери свои лапы, или я выплесну этот бокалтебе в лицо! — прошипела она.

Рядом с ней, будто из-под земли, вырос Гарри. Не понимая, вчем дело, он насторожился, заметив в ее глазах выражение, какого не виделраньше. Глаза Билли недобро сверкнули.

— Шлюха! — прошептал он со злобой в глазах, сделавомерзительный жест.

Гарри схватил его руку и заломил ее за спину. Билли застоналот боли и хотел дать сдачи, но побоялся привлечь внимание гостей. Гарри схватилего свободной рукой за галстук и едва не задушил.

— Довольно с тебя, приятель? — прошептал он ему всамое ухо. — Тогда давай отваливай отсюда, да побыстрее! — Билливыдернул руку и, ни слова не говоря, отошел. Гарри взглянул на свою спутницу:Тана дрожала с головы до ног. — С тобой все в порядке? — Она кивнула,но он все же не был в этом уверен. Лицо у нее было белое как мел, зубы стучали,несмотря на жару. — Кто это такой? Старый друг?

— Обожаемый сынок мистера Дарнинга.

— Мне кажется, вы с ним встречались раньше.

Она кивнула.

— При не слишком благоприятных обстоятельствах.

Они побыли там еще немного. Заметив, что Тане хочется уйти,Гарри первый предложил это. Они выехали обратно в город. Некоторое время обамолчали. Потом он, видя, что она по мере удаления от дома Дарнингов понемногуприходит в себя, решился задать вопрос. Дело показалось ему слишком серьезным,и он боялся за нее.

— Что это было, Тэн?

— Ничего особенного. Просто старая ненависть.

— Но из-за чего?

— Он — грязный подонок, вот из-за чего! — Для нееэто были непривычные слова, и Гарри удивился, когда она произнесла их без тениюмора. — Мерзкий сукин сын! — Слезы жгли ей глаза, руки тряслись,когда она пыталась закурить сигарету, что делала крайне редко.

— Насколько я могу судить, вы с ним не самые близкиедрузья, — улыбнулся Гарри, но она ничего ему не ответила. — Что онтебе сделал, Тэн, что ты так люто его ненавидишь? — Гарри было необходимоэто знать. Ради нее и ради самого себя.

— Теперь это неважно.

— Нет, важно!

— А я говорю, нет! — вскричала она, и слезы ручьемполились по ее щекам. Два года она держала это в себе и никому не рассказывала,кроме Шарон. Она не встречалась с парнями, не влюблялась, не ходила насвидания. Эта боль гнездилась в ней, не уменьшаясь ни на йоту. — Этобольше не имеет значения.

Гарри помолчал.

— Кого ты пытаешься убедить, меня или самоесебя? — Он передал ей свой носовой платок, она высморкалась, а слезы всетекли по ее лицу.

— Извини, Гарри.

— Не надо извиняться, Тэн. Я — твой друг, не забывай обэтом.

Она улыбнулась сквозь слезы и похлопала его по щеке. Однакоужасное воспоминание не покидало ее.

— Ты — лучший из моих друзей.