У армии Ма Вэньцзе имелась еще одна примета: во все походы и сражения бойцы выступали босиком, что не мешало им ловко взбираться по скалам и перепрыгивать горные ручьи, не боясь ни острых камней, ни железных гвоздей. В народе воинство Ма Вэньцзе прозвали босоногой армией – говорили, чтобы закалить свои ноги, они каждый вечер читают заговор тринадцати верных братьев[76]. После Гуанфу признался мне, что молва многое приукрасила. С босыми ногами легче бежать, а чтобы защитить кожу от порезов, Ма Вэньцзе готовил специальную мазь из сока бумажной шелковицы и толченых листьев дитячьего тунга – если слой за слоем втирать такую мазь в ступни, они обрастают коркой прочнее любой подошвы. Этой хитрости Меченого Ма научили его однополчане из хунаньских мяо.

Люди глядели на босоногих воинов, как на чудо. Где бы ни остановилась армия Ма Вэньцзе, дети и старухи сбегались к лагерю и усаживались на циновки, надеясь перенять у них секреты черного учения. Не всем это шло на пользу, некоторых мирян начинали посещать разные видения, и они скоро сходили с ума. Меченый Ма отправлял старух с детьми восвояси, повторяя, что черным учением нельзя заниматься из праздного любопытства.

Он говорил, что суть черного учения – очистить сердце, обуздать желания и твердо следовать пути добродетели. Тогда в округе бушевал голод, и банды частенько устраивали налеты на мирных жителей. Стоило Ма Вэньцзе зайти в город, как перед ним собиралась целая толпа обиженных с жалобами на произвол: одного ограбили, у другого забрали жену. Народ умолял начальника Ма восстановить справедливость.

Ма Вэньцзе созвал в поселок Чанлэ главарей всех окрестных банд и сказал им, что деньги и ценности пусть оставят себе, но пленников надо отпустить, а зерно и скот вернуть хозяевам. Если народу будет нечем замлю засеять, ждите небесной кары. Меченый Ма пришел на сход в соломенных сандалиях, не взял с собой ни оружия, ни охраны – увидев за ним правду, бандиты стушевались и спорить не стали. Некоторые и вовсе разглядели над головой Ма Вэньце белый ореол, а посреди того ореола – пурпурные облака, и тогда принялись поддакивать каждому его слову. В конце схода главари осушили свои чарки, обнажили мечи, оставили по зарубке на краю стола в знак клятвы и пошли возвращать награбленное.

С тех пор у Ма Вэньцзе появилось еще одно прозвище – Справедливый. Люди говорили, что воинство Меченого Ма надо встречать харчами, а не деньгами, накорми их досыта – вот и вся недолга. Иными словами, бойцы Ма Вэньцзе могли зайти в любой дом и пообедать, но все прочее считалось грабежом, и за каждым таким случаем следовало наказание. Однажды двое солдат босоногой армии вымазали лица сажей, среди ночи ворвались в дом директора уездной школы и сняли с директорской жены пару золотых браслетов. Хозяйская служанка не растерялась и посыпала землю у порога золой, чтобы грабители оставили следы, а на другой день директор привел Меченого Ма на место преступления, и тот быстро вычислил виновных. Преступникам пропустили через ключицы железную проволоку, посадили их в клетку и три дня показывали толпе, а раны на их ключицах гноились и смердели. Потом зачинщика грабежа сожгли заживо, и пока он горел, кожа его трещала и лопалась, сочась желтым жиром. Соучастника ждала более легкая смерть, его закололи штыком, а тело предали земле – штык тогда даже погнулся от ударов, кровь била из ран фонтаном высотой в несколько чи, и на беленой стене у места казни осталось огромное красное пятно.

Смертники не просили пощады, не кричали и за все время не издали ни единого стона.

– Молодцы! – вздыхали наблюдавшие за казнью мужчины.

Даже грабители из отряда Меченого Ма отличались железной волей, и остальные шайки прониклись к ним невольным благоговением.

С той поры, куда бы ни забросило босоногое воинство, прочие банды никогда не доставляли им хлопот. Сопровождая купеческие подводы, бойцы Меченого Ма могли обходиться вовсе без оружия и следовать с пустыми руками. Это называлось «охрана праведных». Если на пути встречались другие шайки, босоногие воины склонялись в церемонном поклоне, называли имя Ма Вэньцзе, обменивались с бандитами секретным паролем, и дорога снова была свободна. А некоторые банды делились с отрядом праведных своими запасами, подносили целую говяжью ногу или две бутылки доброго вина, пытаясь завязать с ними дружбу.

△ Усо́бить

△ 打起发

В «Большом словаре диалектов современного китайского языка», выпущенном в 1993 году «Издательством учебно-педагогической литературы» провинции Цзянсу, этому слову дано следующее толкование:

1. Добыть обманом или воровством. ~Спасаясь от войны, люди бежали из города, и пока никого не было, он поусобил чужого добра.

2. Получить что-то за чужой счет. ~Он нрава крутого, и не думай у него чего-нибудь усобить (не пытайся разжиться за его счет). ~Пособляют у всех на виду, а усобляют втихомолочку.

В Мацяо тоже знают это слово и произносят его с нескрываемой радостью и удовольствием. «Усобкой» здесь называют грабеж, случившийся, когда воинство Меченого Ма оттеснило хунаньскую армию Осла Пэна за границы уезда Пинцзян и вошло в пинцзянский уездный центр, а крестьяне из дюжины деревень по берегам реки Ло целым полчищем ворвались в город вслед за армией и хорошенько там поживились. Одни тащили из домов соль, другие рис, третьи выкатывались на улицу, напялив на себя десяток женских курток и прея от жары. Кому-то повезло меньше, ничего ценного они в городе не нашли и усобляли пустое ведро или снятую с петель дверную створку. Но чуднее всех придумал отец Бэньи (его звали Ма Цзыюань): он тащил на коромысле две корзины, доверху набитые черепками, – под такой тяжестью бедняга едва мог дышать и постепенно отстал от остальных. Люди смеялись: тверезый, а чего грязи в корзины не набросал? Или ты черепицы битой никогда не видел? Ма Цзыюань самодовольно отвечал: у меня в хозяйстве риса, соли и тряпья хватает, а вот для свинарника черепков не достало. Добрая черепица, из Чанмаочжоу, я на нее сразу глаз положил!

Он отнюдь не думал, что остался внакладе.

Он совершенно не понимал смысла в тех штуках, которые назывались электрическими “ланпочками”.И тем более не понимал, почему все так носятся с этими “ланпочками”. Молодые парни тесаками срезали электрические лампы, чтобы повесить их у себя дома – объясняли, что вечером городские “ланпочки” сами загораются, и никакой ветер их не затушит. Ма Цзыюань решил, что это полная брехня – откуда в городе возьмется такое чудо?

Спустя годы «усобка» стала одним из преступлений, в которых обвинялся Ма Вэньцзе.