Он не ожидал, что за армией в город войдет столько людей, приказал усмирить грабителей и прекратить беспорядок, среди прочих ранило и отца Бэньи – коромысло на его плечах было слишком тяжелым, уходя из города, он отстал от остальных и был настигнут карательным отрядом.

Где-то рядом свистнул холодный ветер, и Ма Цзыюань даже оглянуться не успел, как половина его головы вместе с глазом и ухом уже взлетела в воздух, снесенная блестящим клинком. Уцелевшая половина головы свесилась Ма Цзыюаню на плечо, и в таком виде он пробежал еще с десяток шагов. Руки его раскинулись в стороны, коромысло подскакивало на плечах, он бежал, высоко выбрасывая ноги, и наконец в изнеможении повалился на землю. Солдат, раскроивший ему череп, битый час ни слова не мог выговорить от испуга.

Мацяоские старики рассказывали, будто пришли забирать тело и увидели, что у отца Бэньи подрагивает нога. Потрогали его – ладони до сих пор не остыли, и дыхание еще теплится. Оказавшийся рядом Ма Вэньцзе узнал своего односельчанина и мигом послал за лекарем – тот развел целый тазик кровоостанавливающей мази и залепил ей рану, точно крынку запечатал. Потом лекарь влил Ма Цзыюаню в рот ложку рисового отвара, а когда увидел, что отвар не выходит обратно, сказал: «Пока не помрет».

Полуголовый отец Бэньи прожил еще пять лет, с таким увечьем он больше не мог работать в поле, говорить тоже разучился, но на простую работу сноровки ему хватало, и Ма Цзыюань часто сидел под стрехой и плел соломенные сандалии или строгал корм свиньям.

Чтобы пащенята не напугались, полуголовый Ма Цзыюань старался не показываться на улицах. Целыми днями он сидел дома, но безделья не терпел и все время был чем-то занят. И за день успевал больше, чем иные здоровые.

Мне трудно поверить в этот рассказ, я не могу представить, чтобы человек без половины черепа остался жив, да еще хлопотал по хозяйству, но деревенские старики в один голос твердили, что так оно и было, и уверяли, будто своими ногами носили соломенные сандалии, которые сплел полуголовый отец Бэньи. Я с ними не спорил.

△ Меченый ма (продолжение)

△ 马疤子（续）

Однажды дождливой ночью командиры передовых частей Освободительной армии вместе с начальником уезда Ма Вэньцзе расселись вокруг керосиновой лампы, ознакомили его с положением дел в стране, с политикой коммунистической партии и в конце концов убедили перейти на свою сторону. Ма Вэньцзе даже согласился заступить на пост зампредседателя «Комитета по разъяснительной работе», целью которого было склонить к капитуляции разбойничьи шайки, а также личный состав «армии интервентов и их марионеток».

Меченый Ма несколько месяцев занимал пост начальника уезда, но в ямыне никогда не сидел и даже не знал, где находится его ямынь. Жалованья тоже не получал и даже не знал, где его получают. Он по старинке носил соломенные сандалии, писем писать не любил, хотя грамоте был обучен, вместо писем посылал к бандитам вестовых с бамбуковым линцзянем, на котором кровью ставил отпечаток трех своих пальцев. Все бандиты в округе знали отпечатки пальцев Ма Вэньцзе и прислушивались к его словам. Поэтому, получив линцзянь с красными отпечатками, разбойники чаще всего соглашались сдать оружие. Шайка Белого Ма сдала сразу три десятка мечей, сложила их в мешок и с лязганьем доставила в уездный центр.

Но Ма Вэньцзе и подумать не мог, что спустя два месяца братец Белый Ма, главарь шайки из Байни-гуна, сдавшей оружие по его совету, все равно окажется за решеткой, да еще закованный в кандалы.

В полной растерянности он явился к командиру уездного батальона и, заикаясь, потребовал объяснений, но ему предъявили целый ряд неопровержимых доказательств вины Белого Ма, перед которыми Ма Вэньцзе оказался совершенно безоружен: выяснилось, что банда из Байни-гуна принесла ложную присягу, а на самом деле укрывала от властей винтовки, боеприпасы и готовила побег из уезда. И у некого Сюя, главаря другой банды, которую Ма Вэньцзе уговорил перейти к коммунистам, руки оказались по локоть в крови: до прихода коммунистов он держал в страхе целую волость, сколько женщин изнасиловал – не сосчитать… Мало того, новая власть выяснила, что и начальник штаба у Ма Вэньцзе – гоминьдановский шпион, который пытался исподволь влиять на своего командира, да еще замышлял убийства. Разве можно позволять таким людям разгуливать на свободе?

Ма Вэньцзе только кивал в ответ, утирая холодный пот.

Улицы пестрели плакатами с призывами беспощадно громить контрреволюцию. Говорили, со всех окрестных деревень в город везут соломенные веревки, чтобы уездной управе было чем вязать преступников. Еще говорили, что из тюрьмы каждый день кого-нибудь уводят на расстрел: вечером в большой камере сидело три десятка человек, а наутро глядь, ни одного не осталось – или перевели куда, или расстреляли. Наконец в городских толках и кривотолках появилось имя Ма Вэньцзе: говорили, этот его «Комитет по разъяснительной работе» – настоящее гнездо контрреволюции, а сам Меченый Ма – главный бандит и старая контра. Ма Вэньцзе ждал ареста, но никто за ним не приходил – наоборот, начальство приглашало его то на одно собрание, то на другое, даже прислали ему форму цвета хаки, в которой ходили бойцы Освободительной армии. Увидев его на улице в этой форме, знакомые испуганно сворачивали куда-нибудь подальше.

Трудно сказать, почему так сложилось: во-первых, все решения принимались в узком кругу, во-вторых, люди, принимавшие эти решения, неохотно делились подробностями, а в-третьих – и в-главных – те сведения, которые из них в конечном итоге удалось выудить, во многом противоречили друг другу. Одни говорили, что Осел Пэн тоже перешел на сторону коммунистов, обскакав в чине своего заклятого врага Ма Вэньцзе, и быстро сообразил, что сможет выслужиться перед новой властью, если разоблачит побольше бандитов, давших ложную присягу. Другие говорили, что все дело в извечной борьбе гоминьдановских группировок: пока у руля стояли японцы, они пытались ослабить друг друга с помощью японцев, теперь к власти пришли коммунисты, и бывшие гоминьдановцы сводили друг с другом счеты, используя коммунистов. Ма Вэньцзе в свое время помог группировке В подорвать силы хунаньской армии – ну что же, теперь настало время хунаньской группировке проучить Меченого Ма руками коммунистов. Враги умело плели интриги, вели подковерную борьбу, и деревенщине Ма Вэньцзе тягаться с ними было не по зубам.

Конечно, находились люди, утверждавшие, что дело обстояло несколько иначе. Они считали, что коммунисты с самого начала не верили присяге бандитов и ждали случая с ними разделаться. Другие говорили, что бандиты на самом деле принесли ложную присягу, что Меченый Ма был закоренелым разбойником и тайно готовил мятеж, что его вину перед новой