–Умора! – Дружок так и закувыркался в траве, дрыгая лапами: – Все Сполох тебя поучал, а теперь ты его!

–Ты уж над ним не смейся, Дружок. Научу читать, раз мечта у него такая. А он как полетит в Университет, как прочитает там все книги… А потом вернётся и мне всё самое важное расскажет. А вот и Сполох! Ой, он не один, – зоркие глаза полудриады различили в сгущающихся сумерках приближающегося черного ворона, а рядом второго.

–Ива, это возмутительно! Где это видано, чтобы ворррон учился читать! – оглушительно закаркал Вран: – И где это видано, чтобы внук умел читать, а дед – нет! Немедленно пррриступай к уррроку!

–Здравствуй, Вран, здравствуй, Сполох! Конечно, приступим. Сперва надо выучить буквы…

Вороны оказались усердными учениками. Буквы они выучили в первый же вечер, складывать их в слоги стали на второй, а на третий уже начали читать короткие простые слова. Дружок вертелся рядом, благо на цепь его больше не сажали.

–Да ну, ерунда. В цирке интереснее было. Вот считать – это я понимаю. Я до десяти считать умею! А буквы эти ваши, слоги, слова… Кошкам на смех, – фыркал Дружок.

–Просто у тебя дислексия, – ехидно отвечал Сполох.

–Нет у меня ни дислексии, ни блох, ни глистов! Ива, скажи ему! – обижался Дружок, а вороны саркастически смеялись.

–Почччему это кошшшкам на сссмех? – шипел Барсик, пришедший проведать сыночка и Лилию, – Мне вот сссовсссем не сссмешно!

Лунный месяц пролетел быстро. Домашние хлопоты, работа в саду и огороде, обход деревни, походы в лес за грибами и ягодами, а заодно встречи с волками и кошками, вечерние уроки чтения… Но утром дня полнолуния Ива прибежала к Белене – помогать напоить зельем «недочеловеков», как их называла старая знахарка. Росянка и Василёк уже не брыкались и не кусались – только жалобно хныкали и просили пощады. Но две знахарки без лишних эмоций влили им по три капли зелья и вернулись к повседневным делам.

–Вишь, девка, недочеловеки-то наши как присмирели. Я теперь и одна с ними справлюсь. Зелья у нас большая бутыль, года на три хватит. Если что, я рецепт помню. Травы все есть, даже мандрагора твоя волшебная. Я старуха крепкая, поскриплю еще не один год. Ты ж вроде уходить от нас собралась?

Ива не успела ответить – их мысленный диалог прервали жалобные крики:

–Я вышивать не могу! Вшо в глазах рашплываетша! – громко жаловалась Росянка.

–Я вырезать не могу! И глаза от солнца болят! – вторил Василёк.

–Василёк, уйди в тень с яркого солнца! К вечеру пройдет! – отрезала Белена.

–У вас зрачки широкие от зелья. В его состав входит белена. Не смотрите на яркий свет. Вышивать и вырезать сегодня вы не сможете. А вот завтра с утра – пожалуйста, – Ива, воспользовавшись случаем, убежала от тяжелого разговора в свой двор и склонилась над грядкой.

–Ааа! Отравила! Ведьма лешная! – запричитала Росянка.

Ива невозмутимо дополола морковь, проверила заветную грядку с бурно разросшейся мандрагорой и вернулась в избу. «Ведьма лесная» – так звала ее мать после укуса вампира. Так шелестят ей в спину немногочисленные деревенские жители, чудом избежавшие зубов кровопийцы и не связанные с Ивой светло-алыми нитями после замены в кровной магии. Но и тех, и других соседей роднит одно – страх. Все они боятся Иву. Как ни говорит старая Белена, что это нормально, люди так и должны бояться знахарку, а Ива с этим смириться всё не может.

–Мамочка, я грядки прополола, а сейчас в лес за грибами схожу, – предупредила полудриада, отыскивая корзины побольше.

–Ты же только позавчера ходила! И так уже на зиму вдоволь заготовили, – возразила мать.

–Так ведь Лилии с Беленой надо. Им самим кормиться и ещё … два рта кормить всю зиму, а хозяйство у соседки маленькое, – Ива сознательно не упоминала при матери имена вампиров.

Но мать всё равно вздрогнула, как и всегда, если речь заходила о Росянке:

–И то верно, дочка. Надо будет Льва попросить и для них рыбки наловить – пусть насушат. Хлебца возьмешь волку-то своему? Полнолуние ведь…

–Спасибо, возьму. И спасибо, что всё понимаешь, – голос Ивы предательски дрогнул, но плакать она до сих пор не научилась.

В лесу полудриада первым делом позвала волка – надо угостить его хлебом с ножа, пока лезвие не пахнет срезанными грибами. Серый выкатился из кустов:

–Привет, Ива! Чё звала? Ух ты! Ты мне ещё хлеба принесла?

–Да. Полнолуние ведь…

–И точно. Вою вчера на луну, а вместо радости так тошно, словно тухлятины объелся… А это вон чего, дурная кровь никак не выйдет…

Волк аккуратно снял хлеб с блестящего лезвия острыми клыками, тщательно прожевал и задумчиво спросил:

–Это мне чё, каждое полнолуние теперь хлеб с ножа есть? Ну ни хвоста себе…

–Как там родители, брат, волчата его?

–Нормально. Отец лапу занозил, но уже всё прошло. Короткохвост волчат учит охотиться – они уже такие большие выросли!

Зная, что полудриада сейчас слышит его сокровенные мысли о любимой Белянке и волчатах, которых он так и не увидел, Серый поспешно спросил:

–Ты с корзиной – за грибами пришла? Ну бывай, доброй охоты! – и с треском нырнул в кусты.

Ива аккуратно срезала грибы и напряжённо думала. Да, так она и поступит. Надо только дождаться конца лета, когда будет собран урожай, подготовлены зимние припасы, а на городскую ярмарку можно будет отвезти искусное рукоделие Росянки и даже на диво красивую деревянную посуду маленького резчика Василька.

Вот и лето пролетело. Жаркая и хлопотливая пора, когда день год кормит, позади. Завтра надо ехать в город на ярмарку. Верный с утра причитает, что он собьет ноги и погибнет в дороге. Бурёнка и Манька с Санькой, пока шли из хлева в стада, раз десять напомнили взять на ярмарку сыр из их молока, и побольше. Росянка собрала кипу искусных вышивок и изысканных кружев. Василек вырезал целый короб деревянной посуды, гребешков для волос, детских игрушек. Надо же, какой талант вдруг прорезался! Может, все вампиры склонны к рукоделию, даже подлеченные? Отец, мать и Лев укладывают в корзины и короба свои нехитрые товары: сыры из козьего и коровьего молока, вяленую рыбу, сушёные грибы, куриные яйца в корзине с сеном, отборные яблоки и прочее.

Ива весь день хлопотала по хозяйству и помогала готовиться к ярмарке, а под вечер решила ненадолго сходить в лес. Ноги будто сами привели её к полянке, которую она обычно обходила стороной. Эта полянка когда-то была для неё родной. Здесь жили её родители, были счастливы и любимы, растили маленькую дочь… А потом страшный лесной пожар чёрной сажей вычеркнул их из жизни… Но что это? Из старого пенька, оставшегося от материнского дерева, бойко пробивался новый побег. Может, это знак? И надо отбросить сомнения и выполнить запланированное?

–Ага, конечно, – насмешливо каркнул Вран прямо над головой. – Спасла миррр и ушла в закат, такая вся бескорррыстная и непонятая. А сбежать надо непррременно не прррощаясь, а то эти жалкие людишки, чего добрррого,  поблагодарят. Или – о ужас! – скажут, что любят.