– Это правда, что вы – последний человек, видевший ДжорданаБалларда живым?

– Убийца видел его живым.

– Это правда, что вас пытаются обвинить в лжесвидетельстве?Что они собираются предъявить вам?

– Если мы обратимся к закону, то увидим, что предсказаниембудущего занимаются люди, кому это соответствующим образом дозволено государством.Я этим не занимаюсь.

– Что произошло в зале заседаний? – Репортеры так инаседали.

– Никаких комментариев! – Мейсон усиленно пробирался квыходу. – Почему бы вам не спросить об этом Гамильтона Бергера? Он будет весьмарад предоставить вам эту информацию.

По выходе из Дворца правосудия Перри Мейсон взял такси ипоехал обратно в офис.

Делла Стрит уже заждалась его.

– Что случилось, шеф?

– Гамильтон Бергер готовится обвинить меня влжесвидетельстве.

– Вы отказались отвечать на его вопросы?

– К счастью, Гамильтон Бергер формулировал вопросы такимобразом, что у меня не возникло необходимости отказываться отвечать ему. Онхотел знать, опускал ли я эту штору в доме у Балларда с тем, чтобы податьсигнал Арлен Дюваль. Я ответил отрицательно. Затем он вынудил меня отрицатьтакже и то, что, опуская и поднимая штору, я вообще подавал кому-либо какой-тосигнал. Я воспользовался этой возможностью и сказал – нет. Я боялся, что еслион будет много говорить, то в конце концов задаст и правильный вопрос, а именно:подходил ли я или нет к окну этого дома и опускал ли я или поднимал штору? Онвышел из себя. А когда наш друг Гамильтон Бергер сердится, то мыслит не оченьчетко.

– То есть он так и не спросил вас, что вы там делали, крометого, что кому-то сигналили?

– Вот именно. – Мейсон усмехнулся.

– Замечательно! И что же мы теперь будем делать?

– Позвоним Дрейку и спросим, нашел ли он того рассыльного.

– Он его не нашел. Хотя обзвонил все службы, где естькурьеры.

– В таком случае остается последняя возможность – связатьсяс теми, кто шьет театральные костюмы. Одежда могла быть взята напрокат.

– Он уже над этим работает. А вот и он – легок на помине.

Раздался условный стук в дверь, которым пользовался толькоПол Дрейк. Делла Стрит открыла.

– Ты не хочешь дать мне пинка под зад? – с ходу спросилДрейк у Мейсона.

– С чего бы это?

– А с того, что я оказался набитым дураком и меня следуетнаказать не позднее следующей недели. И как я только сразу не раскусил этогорассыльного!..

– Давай ближе к делу, Пол. Рассказывай!

– Прежде всего я должен был заметить, что это была необычная курьерская служба, что это был театральный костюм.

– Как бы ты это определил?

– Подделку видно сразу – там, во-первых, не было значка сномером, вместо него на фуражке красовалась медная бляха с каким-то именем, имоя секретарша приняла ее за название службы. Но это не самое худшее…

– А что же самое худшее?

– Этим рассыльным мог быть Говард Прим – парень, замешанныйв угоне трейлера.

– Ты уверен?

– В том-то и дело, что нет, черт меня подери! Я не уверен ине могу дать тебе что-то, что бы ты мог потом использовать.

– Не кипятись, Пол! Давай по порядку.

– Вчера ночью, Перри, у меня работало много людей. Нужнобыло сделать массу вещей, и ночная секретарша на коммутаторе буквальноразрывалась на части. Поэтому, когда откуда-то появился курьер и сказал, что унего конверт для Пола Дрейка, который я должен передать тебе, как только тыпоявишься, она не обратила на это внимания. Взглянула только на адрес, акурьера словно ветром сдуло. Даже расписку не попросил. Звонки шли один задругим, коммутатор аж накалился, я все время с кем-то разговаривал…

– Не стоит об этом. Я прекрасно знаю – ты работал,математических результатов в такой работе не бывает.

– Да, Перри. Мы следили за Примом, или Сэккитом, – не имеетзначения, но кончилось тем, что мои люди остались в дураках. Он ушел. Вернее,вошел в какое-то учреждение, а обратно выходящим они его так и не увидели.

– А при чем здесь костюм?

– Костюм как раз все расставляет по местам, и не один, ацелых два костюма. Их взяли напрокат перед самым закрытием: один – курьерский,а второй – одеяние священника, и агентство по предоставлению костюмоврасполагалось в том здании, куда в последний раз зашел Сэккит. Теперь-то тыпонимаешь, что случилось? Мой парень к зданию близко не подходил: боялсяспугнуть, и, когда оттуда вышел священник с пакетом под мышкой, ничего незаподозрил. Сэккит, он же Прим, заскочил, наверное, в туалет, переоделся, акостюм рассыльного захватил с собой. Лица его мой человек видеть не мог, да они не ожидал такого поворота событий.

– Значит, ты полагаешь, что письмо доставил сам Сэккит?

– Возможно, хотя описание внешности не совпадает. Сэккит, понашим сведениям, крепкий и коренастый, а этот курьер – тоненький и стройный…Дьявол! Пусть у меня все зубы выпадут, но это как пить дать могла бытьпереодетая девица. Я в тот момент не мог оторваться, а секретарша даже неудосужилась взглянуть на него как следует. Судя по ее описанию, это запростомогла быть девица.

– Ты не знаешь, куда направился Сэккит после того, как взялнапрокат костюмы?

– То-то и оно, что нет, Перри! Это меня и бесит! Но последраки кулаками не машут, что было, то было.

– А когда твои ребята снова напали на след?

– Только около шести утра. Он вернулся на Митнер-авеню,3921, где снимает жилье под именем Сэккита. Вел себя как ни в чем не бывало,поставил джип и, ни разу не оглянувшись, вошел в дом. Он, похоже, не ожидал,что у дома его тоже поджидают мои люди.

– Отлично, – сказал Мейсон, – будем исходить из того, чтоимеем. А на данный момент у нас, Пол, есть тo, что твой Манди опознал меняперед Большим советом присяжных как человека, которого он видел у Балларда вокне.

– Будь он неладен, этот Манди!

Мейсон кивнул.

– Но мне он сказал по-другому.

– А письменное донесение? – спросил Мейсон. – Рапорт оннаписал?

– Нет. Он… Впрочем, когда я сейчас об этом подумал, то мнекажется, кто-то ему хорошо подсказал этого не делать. В подобных случаях простополагается подать письменный рапорт.

– А сказал он тебе, что его вызывают на Большой совет?