– Я бы просил вас не указывать, как нужно и можно трактоватьзакон, – вскипел Гамильтон Бергер. Лицо у него раскраснелось.

– Но кто-то же должен. – Мейсон был спокоен. – Впрочем, этонас никуда не приведет. Я – человек занятой, вы – тоже. Уважаемые заседателитратят свое личное время, чтобы исполнить общественный долг, так что прошу вас– начнем слушание.

– Отлично! – Гамильтон Бергер говорил по-прежнему сердито ивозбужденно. – Давайте же выясним, как вам заплатила Арлен Дюваль. Она ведьплатила вам деньги, не так ли?

– Нет.

– Что, ни единого цента?

– Здесь возникает вопрос факта и доказательства. Я записална счет Арлен Дюваль тысячу пятьсот долларов, это верно, и у меня есть всеоснования полагать, что деньги получены от нее, но, строго говоря, мне она ихне платила.

– Как же вы их тогда получили?

– Одна тысяча пятьсот долларов, о которых я сейчас говорю, –Мейсон произнес это медленно, четко расставляя слова, чтобы ведущий протоколзаседания судебный стенограф точно все записал, – пришли ко мне сегодня утромпо почте и в конверте, адрес на котором был отпечатан на машинке. Внутри такжеимелась написанная от руки записка, и я полагаю, что записка эта была написанаАрлен Дюваль, поскольку на ней имеется подпись.

– Что было в конверте?

– Две денежные купюры. Одна – в пятьсот, другая – в тысячудолларов.

Гамильтон Бергер невольно удивился:

– Не хотите ли вы сказать, что вышеупомянутая молодаяженщина послала вам по почте два банкнота – один в пятьсот, а второй – в тысячудолларов?

– Именно это я и хочу сказать.

– И откуда, по-вашему, она взяла такие деньги? – Сдержатьедкий сарказм для Бергера было выше его сил.

– Вы желаете допросить меня перед Большим советом о том,какие мысли у меня на этот счет? – вопросом на вопрос ответил Мейсон.

– Ладно, мой вопрос: где, по ее словам, она взяла эти деньги?

– Этот вопрос не обсуждался нами. Как я вам уже говорил, яне виделся с клиентом со вчерашнего дня. Это письмо я получил по почте сегодняутром.

– Во сколько сегодня утром?

– За несколько минут до того, как пришел сюда. Этообъясняет, почему в данный момент деньги со мной. В моем офисе заведено, чтокаждый полученный мною наличными доллар я кладу на счет в банке, а потом, помере необходимости, снимаю деньги в форме чека.

– И я допускаю как само собой разумеющееся то, – сказалГамильтон Бергер, – что человек в вашем положении, занимающийся подобного родадеятельностью, принимает все меры к тому, чтобы не быть уличенным в уклоненииот уплаты налогов.

Мейсон как бы нечаянно зевнул.

– Где эти два банкнота – в пятьсот и в тысячу долларов?

Перри Мейсон достал их из «дипломата» и протянул Бергеру.Тот списал номера, передал бумагу помощнику и послал его с нею куда-то. Затемобратился к членам Большого совета присяжных:

– Я попросил проверить номера, это недолго. Посмотрим, непроходят ли они где-нибудь еще.

После этого Гамильтон Бергер задал Мейсону следующий вопрос:

– Знали ли вы при жизни Джордана Л. Балларда?

– Да.

– Когда вы его в последний раз видели?

– Вчера вечером.

– Вы приезжали к мистеру Балларду на работу? Я имею в видусуперавтозаправочную станцию на углу улиц Десятой и Флоссман.

– Да.

– И вы там с ним встретились?

– Да.

– Знали ли вы его раньше?

– Нет.

– То есть вчера вечером вы с ним виделись впервые,правильно?

– Правильно.

– Вы вызвались отвезти его домой?

– Он спросил меня, не могу ли я его подвезти.

– Вы согласились?

– Да.

– И вы довезли его до дома?

– Да.

– Он не сказал, почему он хотел, чтобы вы его отвезли додома?

– Сказал, что его машина в ремонте.

– Когда вы приехали к бунгало, в котором он жил, не заметилили вы перед домом, или на подъездной дорожке, или в гараже другого автомобиля?

– Нет, не заметил.

– На своей машине вы въехали в гараж или на подъезднуюдорожку?

– На подъездную дорожку.

– А почему вы не припарковались на обочине?

– Я уже собирался развернуться и поехать обратно по этой жеулице, но Баллард предложил свернуть на подъездную дорожку и доехать до дверей.

– Поступая таким образом, вы имели возможность оказаться упередней двери гораздо ближе, чем если бы припарковались у тротуара, так?

– Да, намного ближе.

– Как близко, не можете сказать?

– Почему же… я бы сказал, что, когда мы остановились, допередней двери оставалось порядка десяти-двенадцати футов.

– Говоря это, имеете ли вы в виду, что правая сторонаавтомобиля была ближе к передней двери, чем левая?

– Да.

– Когда вы вышли из машины, то вам пришлось ее обходить длятого, чтобы попасть в дом? Вам нужно было ее обходить?

– Необязательно. Легче было проскользнуть по переднемусиденью и выйти через правую дверцу.

– Баллард сидел справа от вас?

– Естественно. Машину вел я.

– Он выбрался из машины первым?

– Да.

– А вы что сделали?

– Затем я скользнул по сиденью и вышел через правую дверцу.

– Вслед за Баллардом?

– Ну конечно. Не стал же я через него карабкаться!

– Шутливый тон здесь ни к чему, мистер Мейсон. Мывсего-навсего хотим знать, что произошло.

– Я говорю вам, что произошло.

– Вы вошли в дом вместе с Баллардом?

– Да.

– А сейчас, – Гамильтон Бергер многозначительно поднялуказательный палец и направил его на Мейсона, – ответьте, говорили ли вы вашейклиентке Арлен Дюваль, что собираетесь повидаться с Баллардом? Отвечайте!

– Я ей этого не говорил.

– Вы не договаривались с ней встретиться у дома Балларда?