— Берта, я пытался защитить вас от всего этого, но вашмаленький ублюдок зашел слишком далеко! — сказал он.

— Думаю, что не так уж и далеко, — вставил я.

Ну если ты называешь это «не так уж и далеко»…

— Прошлой ночью кто-то из ваших стрелял по одной машине, —сказал я.

— Да?

— Рядом с домом Финчли.

Глаза Селлерса сузились.

— Ты знаешь об этом?

— Если ты будешь поблизости, то увидишь, как минут черездесять сюда подъедет машина с двумя пулевыми отверстиями.

Он оглядел меня прищуренными глазами и подозрительноспросил:

— Если ты нашел машину с двумя дырками от пуль, это ужечто-то, Малыш! Чья она?

— Это собственность Кэтрин Эллиот, которая живет в квартире14—Б.

Селлерс задумался:

— Если в ее машине два пулевых отверстия, то можно братьордер на обыск.

— А что тебе это даст?

— Не знаю, но, во всяком случае, можно посмотреть.

— К тому времени там уже ничего не будет.

— Почему ты так думаешь?

— Она знает, что дело плохо.

— Почему она это знает?

— Потому что в ее машине две дырки.

— Так, подожди, подожди, — сказал Селлерс. — Если это одиниз твоих фокусов, я должен знать об этом. Ведь мне нужны основания… Вот если яполучу ордер, то все будет законно.

— К тому времени, как ты получишь ордер, Кэтрин и все уликиисчезнут, — сказал я. — Если ты хочешь что-нибудь найти, то должен подняться кней в квартиру не позже чем через десять секунд после того, как она приедет.

— Я не могу обыскивать без ордера. Думаешь, она разрешит?

— Она ничего не разрешит, — сказал я, — но если ты зайдешь кней в квартиру как офицер полиции и обнаружишь улики…

— Какие улики?

— Увидишь!

— Но есть ли у меня право входить к ней в квартиру?

— Есть довольно щепетильное решение Верховного суда. Руки утебя, как у офицера полиции, связаны. Ты ничего не можешь сделать сподозреваемым без того, чтобы не предупредить его, что он может воспользоватьсяуслугами адвоката, что он может не отвечать на вопросы и так далее. Другимисловами, ты должен сначала рассказать ему все это, стоя за дверью, а потом ужепоговорить. А если ты этого не сделаешь, то никуда не попадешь.

— Можешь не рассказывать мне о решениях Верховного суда, —резко сказал Селлерс.

— Тебе придется их учитывать.

— Да, конечно, — сказал он, — но это не значит, что они мненравятся.

— Но, — сказал я, — осталась одна великолепная лазейка:какой-нибудь частный детектив может послать все права этого преступникаподальше, потом войдешь ты, а доказательства вины уже будут налицо. Верховномусуду придется закрыть на это глаза.

— А как мы устроим такую ситуацию? — спросил Селлерс.

Я указал пальцем на Берту.

— Черт побери, Дональд, тебя, твои планы и… — начал он.

— Заткнись! Она едет, — прошептал я и толкнул Селлерса.

Мы спрятались за автомобиль. Но Кэтрин была слишкомвзволнованна, чтобы обращать на нас внимание. Она поставила машину на стоянку,заглушила мотор, вытащила ключ и бросилась в дом.

— Пошли, — сказал я Селлерсу, — у нас мало времени.

Селлерс ненадолго задержался, чтобы посмотреть на дырки вмашине. Мы бросились за Кэтрин, Берта — за нами.

— Что мне нужно делать, Дональд? — спросила Берта.

— Ты займешься своим делом.

— Грубо?

— Чем грубее, тем лучше.

— Ты думаешь, у нас это пройдет?

— Да.

— Дональд, — вздохнула она, — до чего же ты умный маленькийублюдок! Мы и раньше действовали сообща, ну что ж, попробуем еще раз!

Мы вошли в коридор. Селлерс показал удостоверение сидевшемуза столом консьержу и пошел к лифту. В дверь с номером 14-Б постучал я. Никтоне ответил. Я постучал, снова и сказал:

— Вашу машину, мадам, осмотрела полиция. В ней обнаруженыдва пулевых отверстия.

Дверь осторожно приоткрылась, и Кэтрин заговорила прямо вобразовавшуюся щель:

— Я хочу сделать заявление. В мою машину стрелял частныйдетектив Дональд Лэм и…

Она не договорила, потому что в этот момент Берта толкнуладверь со словами:

— Не возражаешь, если мы войдем, милочка? — И, не дожидаясьприглашения, вошла первой.

— Я возражаю, черт побери, — сказала Кэтрин. Потом онаувидела меня и ткнула в меня пальцем: — Вот человек, который стрелял по моеймашине.

Селлерс посмотрел на меня, и я почувствовал, что он начинаетпонимать, в чем дело. Он понял, что Кэтрин говорит правду, и спросил:

— Вы хотите подать жалобу, мадам?

— Да, — сказала она.

Вы понимаете, — сказал Селлерс, — что это серьезноеобвинение, вернее, несколько обвинений. Оно включает умышленную порчусобственности и применение оружия в пределах городской черты. Если вы будетеподавать жалобу, я тут ни при чем.

— Я подаю жалобу, — сказала она.

— Где это произошло? — спросил я.

— Ты знаешь где. Моя машина стояла напротив…

— Ну-ну, продолжай, — сказал я, когда она замолчала.

— Я не собираюсь отвечать на твои вопросы, — выпалила она иповернулась к Селлерсу. — Офицер, что вы стоите! Этого человека нужноарестовать. Он пытается навредить мне всеми возможными способами. Он был в«Беттер бизнес-бюро» и жаловался на меня. Он досаждает мне только потому, что яне даю ему кое-какие сведения.

— Я ведь говорил, Малыш, что ты попадешь в беду. Ты стрелялв ее машину? — спросил Селлерс.

Я рассмеялся:

— Не будь ребенком. Вчера ночью полиция гонялась за какой-томашиной. В эту машину стреляли. Почему ты не спрашиваешь ее, где она была вчераночью, точнее, что она делала на Хэммет-авеню?

Селлерс оглянулся на Кэтрин, и то, что он увидел на ее лице,рассеяло его сомнения.

— Посмотри здесь все, Берта, — сказал я. Берта прошлась поквартире.

— Не смейте обыскивать мою квартиру! — закричала Кэтрин. —Не смейте! Я… Офицер, защитите меня.