— Ты можешь все это доказать? — спросил Селлерс. Яусмехнулся:

— Ты сам сможешь сделать это, как только начнешьрасследование.

— Кто убил Финчли? — спросил он.

— Подумай сам, — сказал я, — в доме была женщина. Финчлиобвинил ее в вероломстве. Она собиралась в последний раз путем шантажа получитьденьги, а затем убраться из страны.

— Ты лжешь, лжешь! — вскричала Кэтрин. — Я и близко неподходила к этому дому!

— Звучит убедительно, — согласился я, — если не брать вовнимание дырки от пуль.

— Ты сам стрелял в мою машину!

— Расскажешь об этом полиции, — сказал я, — они давно ищутмашину с пулевыми отверстиями.

— А кто эта молодая женщина? — Селлерс указал на Дафни.

— Эту женщину, — ответил я, — зовут Дафни Крестон. Онивыбрали ее в качестве жертвы. Она твой главный свидетель. Она была тогда в томдоме и слышала, как Финчли обвинил Кэтрин в обмане и вероломстве. Кэтринрешила, что его легко шантажировать. Сначала Финчли согласился дать деньги, апотом раздумал. Он сказал, что она не получит от него ни цента, и решил вызватьполицию. Кэтрин была вне себя от ярости. Она не могла допустить, чтобыкто-нибудь узнал, что она шантажировала Вальтера Лукаса. Она потеряла голову,выстрелила в Финчли и выбежала через заднюю дверь. Скорее всего, она оставиламашину рядом. Во всяком случае, ей удалось ускользнуть. Она знала, что Финчлиоставил документы для Лукаса в кейсе, и догадалась, что существовал другойкейс, в котором были приготовленные для расчета с ней деньги. Она решила, чтоэтот кейс взяли я или Дафни. Я, когда приходил отвечать на объявление, далКэтрин адрес своей явочной квартиры. Она приехала туда и нашла Дафни. Кэтринвыманила Дафни из квартиры, затем вернулась туда с ее ключами, и… видели бы выэту квартиру сейчас. Такое впечатление, что она находилась в эпицентре урагана.

Слова о перевернутой вверх дном квартире задели гордостьДафни.

— О, Дональд, — сказала она, — все было так чисто, иаккуратно убрано!

Казалось, Селлерс все еще был в нерешительности.

— Черт побери, Дональд, ты всегда впутываешь меня в такиедела! — сказал он. — Скажи мне только одно — ты стрелял в машину?

— Ты меня спрашиваешь?

— Да.

Ты неисправим, сержант. Пришло время, когда расследованиезакончено и пора обвинить преступника, а ты занимаешься пустой болтовней. Крометого, тебе пора бы знать, что ты не можешь задавать вопросы подозреваемому вприсутствии адвоката.

Селлерс стоял посреди комнаты, широко расставив ноги, такничего и не решив. Он медленно, почти механически полез в карман, достал сигаруи сунул ее в рот, сказав:

— Чертова история.

— Газетам она понравится, — сказал я, — они поместят напервых полосах твою фотографию.

— Но как же я все это докажу? — спросил Селлерс. Яогляделся:

— Пистолет, из которого стреляли в Финчли, должен бытьгде-то здесь. А, вот куда любят прятать такие вещи непрофессионалы.

С этими словами я двинулся на кухню. Там были рассыпаныкрупинки сахара. Я открыл дверцу буфета, вынул большую жестянку с надписью«Сахар» и опрокинул ее над раковиной. Оттуда высыпался сахар, а потом выпалтупоносый, блестящий кольт 38-го калибра.

— Вот и доказательства для этого дела, сержант, — сказал я.

Кэтрин вскрикнула:

— Этот Вальтер Лукас мошенник. Я знаю, он попытается свалитьвсе на меня. Но он виноват больше.

Селлерс пожевал сигару и сказал:

— Пошли, сестренка, придется проехать в управление. Тыимеешь право не отвечать на вопросы и получить адвоката.

— А что ты сделала с деньгами, Дафни? — спросил я, когдаСеллерс повез Кэтрин Эллиот в управление.

— Они были в моем кошельке. Но она взяла его.

— Да нет, я не о трех сотнях, а о сорока тысячах?

— Когда я собралась уходить, — сказала она, — то решила неоставлять их в квартире. Я не знала, что с ними делать. Тогда я пошла наавтобусную станцию, в камеру хранения, положила туда кейс, взяла ключ, положилаего в конверт и отправила тебе в контору срочной доставкой. Наверное, он ужепришел.

— Ну что ж, пусть это будет пока нашей маленькой тайной, —сказал я. — Поехали в контору.

— Все вместе, — добавила Берта.

Когда мы пришли, Бэрни Адамс уже сидел в кабинете у Берты.Он посмотрел на нас и покачал головой.

— Один мой друг из управления только что рассказал мне обовсем. Черт побери, я даже представить себе не могу, как вы это сделали!

— Но мы это сделали, — сказала Берта. — А что это была зачушь насчет компании «Континентал дивайд»?

— Простите, — сказал Адамс, — вообще-то я представляю Лигугражданского надзора. Мы узнали, что с заявками производятся какие-то махинациии Кэтрин Эллиот — посредник в этих делах. Во время расследования мынатолкнулись на объявление в газете и решили начать именно с этого факта. Я былуверен, что любой хороший детектив не упустит возможности ответить на этообъявление и решит таким образом выяснить, что к чему. Я познакомился с КэтринЭллиот и дал ей понять, что работаю маклером и не прочь арендовать у нееконтору для небольшого дела. Мы даже стали друзьями. Через нее я и узнал, чтона объявление ответил некий Дональд Лэм, но от его услуг отказались. Конечно, язанервничал, подумал, что ему следовало поступать более осмотрительно. Мнеказалось, что он должен был найти для этой цели человека менее опытного илисамому сыграть роль наивного простака.

— У Дональда бы все получилось, — сказала Берта, — если быне появилась Дафни Крестон. Она пришлась им как нельзя кстати. Такую они иискали.

— Да, — сказал Адамс, — вот здесь-то я и сделал неправильныйвывод, решив, что раз Дональда отбрили, то он провалил работу. Я попыталсявыяснить, что за человек Родней Харнер. Но мне даже в голову не приходило, чтоон связан с крупной строительной фирмой или что Финчли занимается махинациями ссекретными документами разных фирм. Мы не догадывались, что «Латроп, Лукас иМэнли» получала контракты нечестным путем только потому, что ее заявки были нанесколько сот долларов дешевле. У нас были подозрения, но суть аферы обнаружитьбыло трудно.

— Ну теперь-то вы нашли то, что искали, — заметила Берта.

— Пожалуй, — согласился Адамс.

— В следующий раз, — сказал я, — вам не следует соваться втакие дела. Я поставил ловушку Кэтрин Эллиот, а в нее попались вы.