– Никаких развилок, – внезапно произнесла Машаглухим голосом.

Алексею показалось, что вырвавшаяся у неё фраза относитсявовсе не к лесной дороге, а к чему-то более значительному, всеобъемлющему,может быть, фраза эта – некий итог её невесёлых раздумий.

– Некуда тут сворачивать, – без выраженияпроговорил Гриневский. Ну, уж этот-то точно имел в виду таёжную трассу.

Кстати, и вправду развилок не будет до самого подъезда клесосеке. Так и трястись им по безвариантной узкой стёжке, на которой чтобыразъехаться, шофёрам встречных машин пришлось бы демонстрировать чудеса высшегопилотажа…

«Вот и сходили в отпуск, бля…» – со злостью подумал Карташ.Покосился на Машу. Та сидела прямо, невидяще глядя перед собой. Истерикой пока непахло, молоток девка, держится. Соображает, что не до папы сейчас… А сейчас доразговорчика по душам кое с кем. Самое время.

И сказал отрывисто, положив руку со стволом на плечоводителя:

– Короче, заключённый Гриневский. Время разбораполётов. Отвечай быстренько и честно, как у духовника. Что за херняпроисходит?.. – Вдавил в его шею дуло «Макарова». – Стоп-стоп, ты мнеплечиками-то не елозь. У меня, понимаешь ли, ствол, а тебя – голы рученьки. Ипрежде чем ты руль в канаву какую-нибудь повернуть успеешь, я тебе полчерепаснесу, усёк? Тогда продолжаем «Что? Где? Когда?»… Мы, понимаешь ли, теперь стобой одним миром мазаны – ты, получается, беглый, а я, получается, тоже вродекак пост покинул… И скрывать сейчас что-либо друг от друга у нас резона нет. Повторяю:что в зоне произошло?

– Соскок, начальник, – после долгой паузы негромкоответил Гриневский. – Семеро «углов» срыли под шумок… точнее, собирались.Ради того всё и затеяно было.

Наступило время Карташу раскинуть мозгами.

– Ты меня не парь, – наконец рассудительно сказалон. – Ради какого-то соскока кипеж на всю зону не поднимать, с прорывом,да с захватом оружия? Так не бывает.

– Именно потому, что так не бывает. Пока солдатня сментами будут остальных ловить да успокаивать, пока пересчитают, кто жив, когомочканули, кто в леса подался – те уже далеко будут…

Машина вильнула, попав колесом в яму, мотор гневно взвыл, новытащил уазик из выбоины и, взревев по-медвежьи, погнал их дальше.

Маша молчала.

Карташ поразмыслил ещё немного, убрал пистолет. Сказал спокойно:

– Не верю. Ты, дружок, поаккуратнее будь на дороге-то…Ну хорошо. Допустим. А как так получилось, что…

От неожиданности Гриневский не втопил до упора педальтормоза лишь чудом, спас, видать, немалый таксистский опыт – иначе лететь быпассажирам уазика носом вперёд, до столкновения с преградами. Нет, Таксистпросто резко вильнул на обочину и остановил машину в шуршащих зарослях молодогоельника.

Случилось это, когда уазик свернул за очередной поворотвозле самой лесосеки, и фары выхватили замызганное окошко, зелёный задний борти на нём крупные чёрные номера брошенного посреди дороги пазика-«вахтовки».Угловые! Вот, оказывается, кто на автобусе сдёрнул!

– Маша, на пол! – крикнул Карташ, распахнулдверцу, перехватил табельный «Макаров» обеими руками и вывалился наружу.

Перекатился, замер, огляделся, затем по-пластунски переползпод прикрытие невысокой кочки. Выждав две секунды, решился, вскочил и бросилсявперёд, ориентируясь на средней толщины ствол сосны. Если оставлена засада отсоскочивших, то начнут стрелять. Не из стали же их нервы! Но у него есть всешансы проскочить. Чего ж Таксист, сука, не погасил фары-то…

Он проскочил и, тяжело дыша, прижался к шершавой сосновойкоре. Пока таёжную тишину не нарушали иные звуки, кроме лесных.

Карташ заметил на дороге, залитой лунным светом, тёмныйсилуэт.

– Их тут нет, начальник, – стоя на дороге,Гриневский говорил негромко, но не приходилось напрягать слух, чтобы расслышатьего слова. – Чего им тут делать, кого караулить? Как они бы догадались,что мы по ихней же стёжке пошли?..

В правоте слов Таксиста лучше прочего убеждало то, что он досих пор был жив – слишком уж соблазнительную мишень он представлял собой…

– Да и сразу бы стали шмалять, начальник, не дожидаясь,пока мы выберемся из машины. Мотор издали было слыхать, без глушака-то. Как мыиз-за поворота вырулили, так и стали бы палить, как в тире. А оружие у нихесть, бля буду, и не ваши «калаши»…

В руке Гриневского вспыхнул фонарик. Жёлтый электрическийлуч протянулся к «вахтовке», пробежался от колёс до крыши фургона, погас.

– Маша, слышишь меня? – повернувшись к уазику,громко спросил Карташ.

– Да, – раздалось в ответ.

– Оставайся в машине.

И Карташ по-прежнему с пистолетом в руке вышел на дорогу.Вместе с Гриневским они направились к брошенному зэками автомобилю.

– Им некогда засады устраивать, – всё о том жеговорил Таксист. – Доехали, перекурили, поздравили друг друга с удачей – ив путь. Ночь-то лунная, можно кое-как идти по лесу. А то ведь и приборы ночноговидения у них имеются… Я, к примеру, не удивился бы…

Отводя руками нависающие над дорогой ветви, они обошли«вахтовку», добрались до распахнутой двери автобуса.

– Давай глянем, начальник, нет ли чегополезного, – Гриневский направил луч фонарика на ступени, шагнул…

Пальцы Карташа вцепились в робу зэка. Он рванул Таксиста насебя, подсёк ему ноги и толкнул на обочину, в кусты. Обрушился сверху, взял шеюв захват. Страшно прошипел:

– Лежать, блядь, не дёргаться! Убью, падла! Застрелю,как суку!..

Гриневский хрипел, извивался, пытаясь высвободиться, однойрукой отдирал локоть Карташа, другой ощупывал землю в поисках какого-нибудьподручного оружия – камня или деревяшки.

Так продолжалось секунд десять.

– Замри и слушай! – склонив лицо к лицуГриневского, горячечно зашептал Карташ. – Замри, я сказал, тварь! И я тебяотпущу! Пронесло, ты понял? Теперь точно уже пронесло, и я тебя отпускаю…

Алексей чуть ослабил хватку, готовый в любой момент сновасжать шею зэка в железный замок.

– Без глупостей мне, Гриня… Некогда было церемониться…Растяжка там… Ты, придурок, чуть не подорвал тут нас обоих… Я ж не знал, заделты её или не задел… Пришлось валить… Объяснять некогда было… Всё, отпускаю…

И Карташ разжал захват. Тут же, на всякий случай, откатилсяв сторону, вылез из кустов, поднялся на ноги.

– Силён, начальник, – вылез следом Гриневский,массируя шею.

– Ничего, выживешь…

Фонарик залетел под «вахтовку», но не погас, поэтомуразыскать его труда не составило. Карташ выронил и пистолет. Но и его нашли –правда, чуть повозившись. Потом вернулись к дверце «вахтовки». Присели накорточки, вгляделись, подсвечивая себе фонариком. Над второй ступенькойавтобуса, на высоте ладони тянулась проволока толщиной миллиметра в два.Граната же была изолентой примотана к дверной петле.