– Значит, гранаты у них тоже есть… – отметилКарташ, неизвестно к кому обращаясь.

– Как ты растяжку-то углядел?

– Фонарик, луч, – Карташ рукавом вытер пот солба. – Ф-фу, повезло нам… Что-то блеснуло… длинное и тонкое. Наверное,понял, что проволока… – И честно признался:

– Хрена там понял – я ни о чём и подумать-то не успел.Если честно, тело само сработало.

– Ты чего, начальник, в горячих точках воевал?

– Бог миловал.

– А я вот воевал, но не заметил… Так откуда у тебя жнавыки? Или в ваших училищах натаскивают?

– Пёс его знает откуда, – сказал правдуКарташ. – Может, от предков что пришло… Так, сейчас мы её…

Он аккуратненько, в пять приёмов переломил проволоку накольце гранаты, освободил саму гранату с ввинченным запалом (это оказалась«ф-1» – ого, рвануло бы на славу, это тебе не какая-нибудь плевенькая пятая«эргэдэшка»), подкинул на ладони, положил в карман. Пригодится. Сказал,стараясь сдержать предательскую дрожь в голосе:

– А ты где воевал?

– В первую чеченскую, – не сразу ответилГриневский. И посмурнел, замкнулся.

– Ну-ну… А теперь осторожно поднимаемся и смотрим, нетли там для нас чего-нибудь полезного.

– Например, ещё одного подарочка? – хмуро заметилГриневский.

– Это вряд ли, не ссы. Сам говорил – они не ждали, чтомы по их следу двинемся. А растяжка – это так, на всякий пожарный, мало ли что.Им, Гриня, боезапасы экономить надо…

В салоне, просвечиваемом фарами уазика насквозь, он вдругповернулся, одной рукой взял поднявшегося следом Таксиста за грудки, направиллуч фонаря тому в глаза и ласково сказал:

– А теперь не для протокола. На зоне о готовящемсяпрорыве не знал почти никто. Ни «мужики». Ни даже мои стукачи. Тем более – незнали о соскоке. Вопрос: откуда знаешь ты?

Гриневский рывком высвободился, в его глазах мелькнул оченьнехороший огонёк, и Карташ мигом сконцентрировался, поднял «Макаров» – зэки,даже полуослепленные, умеют наносить удар быстро, незаметно, непредсказуемо и,главное, эффективно. Алексей сам видел, как насквозь прочифиренный, прокуренныйи туберкулёзный Пистон, имеющий пятую ходку, секунд за двадцать приголубилкаратэшника, обладателя какого-то там охренительного дана. Впервые залетевшийна зону каратэшник стал, по неопытности своей, строить из себя делового, качатьправа и одним, первым же ударом уложил на пол Пистона, – а Пистон вцепилсязубами в ногу каратэшника и выдрал тому сухожилие, что называется, с мясом.Потому как в уркаганской драке главное – нанести противнику как можно большийурон за минимальное время, причём неважно какими способами и приёмами,любыми, – так что все эти «маваши» и «йокогэри» отдыхают…

Однако Гриневский нападать не стал. Рысий огонёк в егоглазах погас, он сказал негромко:

– Свет убери, начальник.

Алексей, подумав, отвёл луч в сторону.

– Ты только не забудь, начальник, кто сначала тебя, апотом тебя и девку твою от смерти спас. Я ведь мог и не остановиться ни там, уоврага, ни у клуба вашего…

– Откуда про соскок знаешь? – повторил Алексей,несколько успокаиваясь.

– Оттуда. Фу, бля, круги какие-то кружатся, ни хера невидно… – Таксист потёр слезящиеся глаза. – Я должен был вместе с нимисоскочить.

Восьмым.

Вот это было неожиданно.

Таксист – из «мужиков», никогда в воровские дела не лез, нив чём этаком участия не принимал, крутил себе баранку и всё больше помалкивал…

И он решился на побег?!

– А не гонишь? – недоверчиво спросил Карташ.

– Самогон гонят, а я говорю, как есть, – резкосказал Гриневский. – Пугач мне лично приказал: «В двадцать два десять чтоббыл подле меня. Да оденься потеплее, по-походному, со мной и с ребятамипойдёшь. Если выгорит – Березовскому на милостыню подавать будешь…»

Алексей озадаченно почесал висок рукоятью пистолета.Спросил:

– А ты что?

– А что я? – истерично выкрикнулГриневский. – Пугачу, что ли, возражать буду?! Сказал: «Буду». В двадцатьдва десять ты с лялькой ещё в клубе барахтался, а я тебя ждал, какцуцик, – а в двадцать два тридцать началось…

– За ляльку в рыло получишь, – серьёзнопредупредил Карташ. – Иными словами, ты к Пугачу просто не успел?

– Ну.

– И он без тебя в соскок ушёл?

– Ну.

Карташ хохотнул, но тут же снова стал серьёзным.

– Ох и зол на тебя Пугач, наверное, – опоздал тыбрат, к построению…

– Е..л я такие построения, начальник, веришь ли, –сказал Гриневский, глядя в глаза Карташу. – Откажешься – на перо поставят,пойдёшь с ними – всё равно не жить, я ж не с их грядки, я чужой. Заставятсделать, что надо, – и привет. Чтоб языком потом не трепал.

– Логично, – вынужден был согласитьсяАлексей. – Дела-а… А что сделать должен был? Куда культпоход намечался?

– Не знаю, начальник, веришь, нет? – Таксистперекрестился. – Мне Пугач не докладывался…

– А ты с ним знаком, что ли? С Пугачом?

– Да было дело… – замялся Гриневский…

– Что случилось?

Оба слаженно обернулись. Маша не сдержала обещания и бросилауазик – видимо, одной ей сделалось вконец невыносимо.

– Да вот, – как ни в чём не бывало ответилГриневский, – мы тут грибочек с гражданином начальником нашли, белый…

Ничего полезного в «вахтовке» они не отыскали – беглыезаметали следы старательно. Зато в уазике за задним сиденьем обнаружился потёртыйжиденький ватник Гриневского – Алексей заботливо прихватил его с собой: ночью втайге может быть не жарко. Кофе в термосе есть, сигарет почти полная пачка…жаль вот, «Колчак» в клубе остался – оченно, знаете ли, неплохо было бы принятьсейчас для успокоения и тонуса…

– Где ночевать-то будем, начальник?

Да уж, проблема. Но Алексей ставил её шире, вообще: чтодальше делать-то? Их рывок на уазике можно объяснить лишь состоянием аффекта.Инстинкт погнал их в тайгу, подальше от вырвавшейся на свободу смерти. А вздравом уме никто не решился бы на подобную авантюру – без снаряжения ипровианта… Да и со снаряжением и провиантом не решились бы.

Вот что надо делать: утром надо будет худо-бедноопределиться на местности, поворачивать оглобли к станции и леском-леском к нейпробираться. О неожиданно вспыхнувшем бунте власти наверняка уже знают,солдатики из ближайшей вэчэ с ментами уже подтягиваются, если можно верить«археологу» – и ничего, подавят как миленьких, никуда зэчарам не деться. А вотесли крутиться поблизости зоны, так можно и на пулю нарваться – злая солдатня,тайгу прочёсывая, сначала будут стрелять, а уж потом смотреть, что за дичь ониподстрелили, беглого урку, добропорядочного старлея или «хозяево» чадушко…