– То есть ты не злишься? – виновато уточняю я, опуская глаза.

– Злюсь, конечно. Но я злюсь на тебя в последнее время постоянно, за то, что ты подвергаешься себя и свою жизнь опасности.

Час от часу нелегче. Какая забота, подумать только! И это я слышу от человека, которому до меня и вовсе нет никакого дела. Он ищет свою суженую, ну так пусть за неё и беспокоится.

– Эй, ты чего? – он делает ко мне шаг, вставая практически в плотную.

– Нормально всё, – бурчу я, отводя глаза в сторону.

– А вот твои надутые губы говорят о другом.

Он издевается надо мной! Отчетливо читаю это в его горящих глазах и хитрой полуулыбке. И почему только он так действует на меня, заставляя забыть все едкие словечки и колкие фразочки.

– Пойдем, – принимаю облик брата, изменяясь в росте, от греха подальше. Кто знает, что ему ещё может в голову взбрести. – Пока за нами не отправили поисковую группу.

Мы шагаем по тропинке, поросшей травой, и я пребываю в подозрительно хорошем настроении. Хотелось бы верить, что это от солнечного утра и моего хоть и краткого, но всё же сна, а не от шагающего позади Арона.

– Это правда то, что ты сказала? – спрашивает джин, когда мы возвращаемся обратно к пещере.

– О чем?

– О том, что тебя не целовали ни разу?

Щеки вспыхивают и начинают раздуваться от возмущения.

– Это тебя совершенно не касается!

– Значит, правда, – смеется джин.

Да шел бы он… В Сарасхару!

– Джоэл! – Коэн выбегает на встречу, словно мы старые друзья, не видевшиеся столетие. – Тут телочка деревенская твою одежу стащить пыталась, но мы её остановили! – гордо сообщает он, как будто победил не меньше, чем гидру.

– Девушку, – поправляет Арон.

– Да, – рассеянно говорит воин, – бабоньку, в общем.

– Спасибо, – отвечаю я, усмехаясь.

– Всё самое интересное произошло пока я спал, – Ивар выходит на свет божий, озаряя новый день своей красотой, – в следующий раз будите меня, если заглянут девушки.

– Непременно, – скривляется Кромеваль, – собираемся, надо выдвигаться, а то ещё одну ночь в лесу проведем!

Нет, такие перспективы меня точно не устраивают. Резвенько скидывая в походный рюкзак плед и всякие мелочи, я крепко застегиваю его, когда на ручку ложится ладонь Арона и моя сумка тут же пропадает из вида, ныряя в его рюкзак из тифонского вепря.

– Ты чего? – удивляюсь я, так и оставаясь сидеть на корточках.

– Ты ж всю ночь не спал, так и не дал никому из нас подежурить. – его глаза смеются, но видно это только мне, остальные мужчины находятся за его спиной. – Давай мы тебе хоть с этим поможем.

– Не нужно! – взвиваюсь я.

– Не выпендривайся, Джоэл, – рычит Коэн, взваливая на плечи свою ношу с гремящей посудой внутри. – Джин прав, ты геройствовал всю ночь, да ещё едва без штанов не остался по милости той воровки. Достаточно с тебя приключений на сегодня.

Они начинают проходить мимо пышущей возмущением меня, а Арон ещё и самодовольно подмигивает, двигаясь к выходу и оставляя меня в пещере одну.

Вот же… Джин невыносимый!

До замка мы добираемся уже в сумерках, и слава богу, без приключений. И всё-таки хорошо, что Арон забрал у меня походный рюкзак. Путь и так дался мне не просто, в отличие от более подготовленных мужчин со мной. Медленно умирали, но не показывали вида, только мы с Джудом.

– Всё, всем спасибо за поход, ребята! – махает рукой Ивар, стоя на мраморных ступенях, словно какая-то супер звезда. – Надеюсь, мы повторим после того, как я женюсь на Селии. Приглашу вас в турне по своим владениям.

– Заткнись и топай, – рычит Коэн, задевая его плечом.

Ну слава богу, а то уж я думала, что в финале отбора они все начнут уступать друг другу первое место из дружеской солидарности.

– Устала? – шепчет Арон, когда остальные мужчины пропадают за поворотом, исподтишка давая друг другу легкие пинки.

– Немного, – признаюсь я, – но в целом, было здорово. Хорошо, что мы выбрались.

– Я тоже так думаю. У тебя что-то… – джин проводит большим пальцем по щеке и мои глаза наполняются удивлением. Я в таком шоке, что не могу даже пошевелиться. – Ладно, мне надо ещё к Йоровулю заглянуть. – с этими словами он вынимает из своего мой походный рюкзак и ставит на пол. – Или, если хочешь, могу тебе до гостиной донести?

– Справлюсь, – хмыкаю оттаявшая я, – забыл, что у меня – стальные мышцы?

Арон смеётся от этой демонстрации, когда я сгибаю руки на манер мраморной статуи.

– Ладно, – он поднимает руку на прощание, спускаясь обратно по ступеням вниз. – увидимся завтра.

– Увидимся, – тихо шепчу я, следя за его удаляющейся фигурой. Он несколько раз оборачивается, даря мне какую-то странную улыбку.

Мотаю головой, старясь стряхнусь с себя это расслабленное состояние, когда ты вообще ничего не соображаешь.

Соберись, Далила! Нельзя позволять ему плавить твоё сердце как масло на сковородке! Ему-то весело, а я потом слезами буду заливать подушку.

– Господин Артадо, – голос распорядителя отбора звучит так резко, что я подпрыгиваю на месте.

Чего ему тут надо вообще? Я надеялась, что неприятные встречи будут происходить только на испытаниях.

– Здравствуйте, Арман, – хмурюсь я, – чем обязан?

Он отделяется от колонны, словно змея, ползущая с дерева. Нет, с ним определенно что-то не так. Он не вызывает у меня ни единого приятного чувства.

Длинные волосы закручены в кудри на концах, а бледная кожа смотрится так неестественно, что я подозреваю его в использовании женской пудры.

Худощавая фигурка обтянута белыми брюками и камзолом на много теснее чем того позволяют приличия.

– Я видел вас с господином аль Хадибом, – он гаденько улыбается, так, что хочется его мягко придавить чем-нибудь. Например, тапком.

– В каком смысле «видели»? – этот разговор нравится мне всё меньше.

– Не надо врать! – длинный палец взлетает вверх, едва не тыкая мне в глаз. – Я такие вещи за версту чую! Меня вам не провести!

О чем он болтает, я до сих пор понять не могу. Это какой-то бессмысленный разговор, от которого у меня начинает раскалываться голова. Ломать её над загадками этого субъекта у меня нет абсолютно никакого желания.

– Ладно, – я беру в руки рюкзак, – Вы тут поговорите ещё с кем-нибудь, а я, пожалуй, пойду. День был непростым.

Арман тут же подлетает, вцепляясь мне в запястье когтями и заставляя выпустить сумку из рук. Я вскрикиваю скорее от неожиданности, чем от боли.