это для вас, – говорит он.

– Нет, – отвечаю я.

– Не беспокойтесь, мэм, я принесу его в ваш номер. Номер двести два, верно?

– Не…

Он вежливо улыбается и берется за один конец холодильника. Мои мысли спотыкаются, но, прежде чем я успеваю что-то сказать, ма заявляет:

– Айя! Вы, посыльные, всегда ищете чаевые. У меня нет для вас чаевых, уходи.

С удивленным взглядом посыльный отвечает:

– Я не…

– Уходи, кыш.

Мама буквально отпихивает его, как непослушного щенка, и он уходит, качая головой и бормоча:

– Азиаты.

Я вздрагиваю, разрываясь между гневом на его тихое замечание и смущением из-за нашего ужасного поведения. Тем не менее, у меня нет времени беспокоиться об этом сейчас.

– Давайте уйдем, пока еще один посыльный не остановил нас.

Мы подхватываем холодильник и бежим к лифту, чувствуя следующие за нами взгляды. Я их понимаю.

Из нас получилась странная команда: я во всем черном, старшая тетя и мама в больших белых фартуках, а четвертая тетя – вся в блестках и перьях.

Только после того, как двери лифта за нами закрылись, у меня получается выдохнуть, но я все еще не могу избавиться от ужасного чувства, что слишком многие видели нас с холодильником. Слишком много любопытных взглядов было брошено в нашу сторону. Нам нужно избавиться от холодильника как можно скорей.

16

Пребывание в гостиничном номере приносит огромное облегчение. Как только мы заходим внутрь, я закрываю и запираю дверь, после чего наступает блаженство. Только на одно мгновение я позволяю себе расслабиться. Прислоняюсь головой к двери, закрываю глаза и глубоко дышу. «Мы справимся с этим, – говорю я себе. – Мы справимся».

– Ух, посмотри на эту комнату. Какая красота! – восклицает ма.

Я неохотно открываю глаза и поворачиваюсь. Она права. Несмотря на то, что это самый дешевый номер в отеле, он все равно прекрасен: две двуспальные кровати, заваленные множеством подушек и пуховых одеял, окно от пола до потолка, выходящее на просторный балкон, современная мебель повсюду. И прохладный воздух, дающий нам передышку от немилосердной жары.

Я снимаю свои туфли и ставлю их рядом с туфлями мамы и тетушек в прихожей. Старшая и четвертая тети уже схватили толстые махровые халаты в шкафу и надели их поверх своей одежды. Мама смотрит на четвертую тетю.

– Извините, но в вашем номере тоже есть халаты, не пользуйтесь моим.

Четвертая тетя пожимает плечами, завязывая узел махрового пояса.

– Принесу халат, как только заселюсь в свой номер.

Я спешу за ними, прерывая поединок взглядов между этими двумя. Ма никогда не попросит старшую тетю снять халат, так что, если она хочет его надеть, ей придется снять тот, что на четвертой тете.

– Я позвоню и попрошу дополнительный халат, ма. Но до этого нам нужно решить вопрос с холодильником.

– Какой вопрос? – спрашивает старшая тетя. Она уже устроилась в шезлонге, откинувшись назад, как дама пятнадцатого века.

– Ну, к сожалению, слишком много людей видели, как мы таскаем с собой холодильник. Я уверена, что это выглядело чертовски подозрительно, так что, думаю, нам нужно от него избавиться. Кроме того, станет ясно, что если мы будем держать тело в холодильнике, то не сможем перевезти его с острова до завтрашнего вечера, а я уверена, что он к тому времени начнет пахнуть.

– Вот черт, – говорит ма.

Старшая тетя некоторое время молча смотрит в потолок.

– Нет смысла волноваться, – говорит она наконец. – Мэдди права, к завтрашнему дню тело начнет пахнуть. Мы не можем ждать до этого времени. Нам нужен новый план.

– К счастью для нас, – встревает четвертая тетя, прыгая в одну из кроватей, – мы окружены океаном. Просто сбросьте его в море, и покончим с этим!

Моя инстинктивная реакция – отвергнуть ее предложение, потому что большинство идей четвертой тети взбалмошные и совсем не продуманные. И, как ма всегда ворчит, четвертая тетя – не самый ответственный человек в нашем округе. Но потом я понимаю, что она права. В отличие от захоронения тела в пустыне, океан – неплохой вариант. Мы можем положить его в мешок, обложить камнями и сбросить в воду. Если нам повезет, то к тому времени, когда его найдут, он будет настолько раздутым, что они не смогут его опознать.

Ох, мои мысли стали слишком мрачными, и удивительно, как быстро я свыклась с мыслью о том, чтобы, ну, знаете, убить парня и избавиться от его тела. Я никогда не думала, что во мне есть что-то такое. Однажды я нашла бумажник с двумястами долларами на крыльце ночного клуба и сдала его. Я всегда была правильной и соблюдала правила. Но мысль о том, что попаду в тюрьму, и не только я, но и моя семья, потому что они нечаянно помогли убить А Гуана, просто невыносима.

– На самом деле, это очень хорошая идея, тетя, – говорю я. – Все, что нам нужно сделать…

Раздается стук в дверь, и мы все замираем.

– Обслуживание номеров. Я принес ваши сумки.

Как вовремя! Я спешу открыть дверь и отхожу в сторону, пока посыльный заносит весь наш багаж в номер. Я взяла с собой лишь небольшую сумку для ночевки, но моя мама и ее сестры – хронические барахольщицы, и через несколько минут наша комната заполняется огромными чемоданами. Я даю посыльному чаевые, и он уходит.

Затем я поворачиваюсь, ухмыляясь, и говорю:

– Ладно, все, что нам нужно сделать, это положить тело в один из этих огромных чемоданов и завалить его камнями. И тогда вечером мы… – Я запинаюсь. Что мы? Заберемся с тяжелым чемоданом на вершину утеса и сбросим его вниз на скалы? Украдем яхту, доплывем на ней до середины Тихого океана и выбросим его за борт? Все эти вещи просты в теории, но я собиралась произнести их вслух, и это звучит нелепо. Как бы мы смогли донести его до вершины скалы в полной темноте? Это чревато несчастным случаем, который только и ждет, чтобы случиться. А кража яхты? Я даже не знаю, с чего начать, и, даже если нам удастся каким-то образом заполучить в руки ключи, никто из нас не умеет ей управлять. Это вообще так называется? Управлять? Или кататься? Безнадежно.

– Мы – что? – спрашивает ма с огромными глазами в ожидании моего ответа. Я не могу заставить себя признать, что понятия не имею, что нам делать дальше.

На мой телефон приходит СМС, и я хнычу, вспоминая, что опоздала в номер для новобрачных.

Себ [11:35