– Доброе утро, мисс Линда! Вы готовы к полёту? Идёмте со мной, сначала нам надо поговорить со здешним генералом. Тем самым, с которым у меня плохие отношения.

– Доброе утро, мистер Смит. Может, всё-таки объясните мне, что происходит? Зачем вы решили лететь со мной?

– Мисс Линда, на это есть очень много причин. Самая первая – мне приказал представитель контроля. Я военный и обязан выполнять приказы начальства, к которому он как раз и относится.

– А зачем он это приказал?

– Мисс Линда, вам не доверяют. Кто вам помешает угнать этот самолёт в Восточную Германию, если вы будете там одна? А так я помешаю. Кстати, это же и вторая причина, по которой я сам решил с вами лететь.

– Могли бы посадить ко мне в кабину кого угодно! Необязательно лететь самому полковнику.

– Вы ещё не поняли? Никто, кроме меня, не верит, что вы сможете посадить самолёт. А значит, и лететь с вами мне.

– Но почему вы заставляете лететь меня? Я не верю, что вы не можете заставить кого-нибудь из здешних пилотов! Даже если он будет знать, что идёт на верную смерть!

– В общем и целом вы преувеличиваете, мисс Линда. Но в том, что могу заставить, обманом или принуждением, верно. Могу. Но обеспечить его приземление – не могу. Четверо разбились. Пятого ждёт та же судьба.

– Пятого или пятую?

– Ваша судьба, мисс Линда, целиком в ваших руках. Вместе с моей, между прочим. И я верю в вашу силу техноведьмы.

– Это будет всего второй мой самостоятельный полёт!

– Я искренне надеюсь, что он не станет последним. Мне бы очень хотелось, чтобы мы нормально приземлились.

– Но зачем вам приземление этого явно негодного самолёта ценой такого сумасшедшего риска? Вы ставите на кон мою и свою жизни. Для чего? От вас же требуют только взлёт!

– Я очень старомодный человек. Как ни невероятно звучит, у меня есть совесть. Пусть и в очень специфическом, разведывательном исполнении. Так вот, мне пришлось отдать приказ об убийстве ребёнка. Моя совесть легко это переварит, если убийство принесёт те выгоды, ради которых оно совершалось. В данном случае – успешный полёт прототипа. Если же успешного полёта не будет, получится, что я убил ребёнка просто так. А этого моя совесть уже не приемлет.

– У вас действительно специфическая совесть, мистер Смит.

– Уж какая есть, мисс Линда. Не вам меня попрекать убийствами.

– Я поняла, на что вы намекаете. Но там было совсем другое дело. Моя мать была сама во всём виновата! Она…

– Не собираюсь с вами дискутировать. Да и времени для этого всё равно уже нет. В присутствии генерала и его трусливых пилотов прошу вас помолчать. Отвечайте только на мои вопросы и только «да» или «нет». И ещё. Вы отлично стреляете. Что лучше меня, так это уж никаких сомнений. Так вот, меня могут попытаться убить. Помните – если у них это получится, вы меня переживёте очень ненадолго. Так что идёмте, не будем терять времени.

Смит открыл дверь и вошёл, пропустив вперёд Линду. Генерал, ожидавший его, кипел от ярости, и не было сомнений, что направлена эта ярость на Смита. Лица находившихся тут же шестерых пилотов, в противоположность ему, излучали в адрес Смита холодную ненависть.

– Полковник, как всё это понимать? – выкрикнул генерал. – Вам было поручено обеспечить согласие пилота на взлёт! Но все до единого пилоты лететь отказываются!

– Генерал, простите, а кого вы называете пилотами? Этих, что ли? У вас было десять офицеров, именующих себя пилотами. Сначала четверо неумех разбили четыре самолёта, а теперь эти шестеро трусов боятся выполнить свой долг офицера. Вы считаете, что их следует уговаривать? Зачем? Ведь они не способны посадить самолёт! Я не знаю, кто и зачем их пытался обучить лётному делу, но совершенно очевидно, что наставникам этого сделать не удалось.

– Полковник, немедленно прекратите оскорблять военнослужащих королевских ВВС! Все прекрасно знают, что в авариях виноваты не пилоты, а эти летающие гробы!

– Господа невиновные пилоты! Я хочу спросить у вас кое-что. Вы имеете какие-то претензии лично ко мне?

– Да, имеем! – выкрикнул один из пилотов. – Суть этих претензии – одна женщина и один ребёнок!

– Лично я считаю, что в их смерти виноваты вы. Если бы не ваш отказ лететь, никто из штатских не пострадал бы. Но это вопрос точки зрения. Вы не против вынести его на суд Божий?

– Полковник, вы с ума сошли! Какой ещё Божий суд? Средневековье давным-давно закончилось! – генерал был удивлён настолько, что даже на время забыл о переполнявшей его ярости.

– Генерал, я предлагаю вовсе не рыцарский поединок. Вы ведь пилоты, по крайней мере, так себя называете. Так вот, один из вас садится в последний прототип, взлетает, делает круг и садится. Если ему это удастся – Бог на его стороне. И я совершу самоубийство любым приятным для вас способом. А если он разобьёт прототип, независимо от того, выживет ли он сам, это означает, что Бог на моей стороне. А раз так, ваши претензии ко мне сгорают вместе с прототипом. Договорились?

– Вы нас что, за идиотов считаете? У того, кто полетит в этом гробу, шансов выжить нет! Сами на нём летите! Если Бог с вами, он вас спасёт! – пилоты заржали.

– Отлично! – немедленно согласился Смит, изрядно этим их удивив. – Я лечу на прототипе. Если прототип приземляется, ко мне претензий нет. А если он разобьётся, то ваши претензии ко мне будут полностью удовлетворены самим этим фактом.

– Разве вы умеете управлять истребителем?

– Нет, конечно. Я возьму с собой своего пилота. Насчёт претензий – мы договорились? Если нет, я их буду улаживать иным способом, вы сами понимаете, каким именно.

– Договорились, – сквозь зубы, нехотя, подтвердил каждый из шестерых пилотов.

– Отлично, – одобрил Смит. – А теперь, ребята, идите отсюда. Раз никто из вас не полетит, делать тут вам абсолютно нечего.

Пилоты, ворча, покинули комнату.

– Полковник, кто вам дал право отдавать приказания моим людям? Да ещё в моём присутствии! – генерал вновь был страшно возмущён.

– Простите, генерал, я совсем забыл, что вы здесь. Вы были совершенно незаметны. Впрочем, неважно, кто из нас выгнал из комнаты этих шестерых дармоедов. Если вы ещё не поняли, я лечу на этом прототипе со своим пилотом. Представитель контроля в курсе.

– Полковник, вы с ума сошли! Ваш пилот – эта девочка?

– Что вас смущает? Её пол или возраст?

– Она же ребёнок!

– Взрослые дяди уже сделали четыре попытки, результат этих попыток не напомните?

– Разве она умеет управлять реактивным самолётом? Не морочьте мне голову!

– Мисс Линда, вы сможете управлять реактивным самолётом не хуже предыдущих четырёх пилотов?

– Да, мистер Смит.

– Вы не разобьёте пятый прототип сильнее, чем взрослые дяди разбили четыре предыдущих прототипа?