О'Хара робко вошел в гостиную и, откашлявшись, пробормотал:

— Не хотелось бы тревожить вас, миссис Мэннинг, но… Женщинана диване встрепенулась и, прежде чем обернуться, поспешно вытерла слезы смокрых щек.

— Да, Джо? — спросила она, безуспешно пытаясь улыбнуться ипринять спокойный вид.

— Только что звонила доктор Уинтерс. Сказала, что сейчасприедет…

— Ты не объяснил, что я сплю и никого не принимаю?

— Объяснил, но она ничего не пожелала слышать.

В первый момент Ли удивилась, потом рассердилась, но тут жесдалась.

— Похоже на Шейлу, — вздохнула она и, видя смущенный взглядДжо, добавила:

— Не беспокойтесь, Джо. Мне уже давно следовало поговорить сней. Она мой хороший друг.

— Кому, как не друзьям, помогать в беде, — кивнул Джо.

Ли не думала, что разговор принесет какую-то пользу, ноШейла единственная, с кем можно быть полностью откровенной. Именно она быласвидетелем трудностей, возникших в браке Ли и Логана. Именно она помогла с нимисправиться.

В начале их супружеской жизни Ли зарабатывала больше, в товремя как Логан принес в их семью только высокое происхождение и страстноежелание видеть успех жены, превосходившее даже устремления Ли. Использовав всесвязи семьи, чтобы познакомить Ли с каждым, кто имел хоть какое-то влияние вбродвейских театрах, Логан целиком и полностью посвятил себя одной цели —восстановлению фамильного состояния, растраченного дедом на оплату баснословныхкарточных долгов и рискованные махинации.

Любовь к игре была семейной чертой Мэннингов, но заисключением того же злополучного деда остальные также обладали прекраснымделовым чутьем. Прапрадед Логана, Сайрус Мэннинг, сумел создать симпатичнуюмаленькую империю консервированной продукции только для того, чтобы вложить вседеньги в масштабную игру на тканях, за которой последовала еще болеемонументальная — на нефти. Логан, по примеру предка, был всегда готов сыгратьпо крупной. И, как все затеи старого Сайруса, начинания праправнука почтинеизменно окупались.

К тому времени, когда супруги отпраздновали одиннадцатуюгодовщину свадьбы, Логан преуспел выше всякой меры, а актерская слава Лираспространилась далеко за пределами Америки. Она хотела реже появляться насцене и больше отдыхать, но Логан не мог понять ее рассуждений. Как бы хорошони шли дела, его постоянно обуревала жажда расширить поле деятельности, вложитьденьги в другое, еще более рискованное, предприятие. Он не желал ниостановиться, ни сбавить скорость. Постоянные старания преуспеть давалисьтяжелой ценой: работой по шестнадцать часов в сутки, месяцами без отпуска, пустьсамого короткого. И это еще не все. Иногда они неделями не занимались любовью…

Когда после одиннадцати лет супружеской жизни одна изнебольших ставок проиграла, Логан был так подавлен, что Ли настояла на визите кпсихотерапевту, консультанту по проблемам брака. Этим психотерапевтом оказаласьдоктор Шейла Уинтерс, ослепительная тридцатисемилетняя блондинка, сумевшаяприобрести процветающую практику на Парк-авеню и специализировавшаяся в лечениибогатых, процветающих, подверженных стрессу людей, включая нескольких знакомыхЛогана и Ли.

К восторгу Ли, Шейла Уинтерс оправдала свою репутациюпроницательного, умного психотерапевта, способного принимать быстрые,оригинальные решения, призванные исцелить самые причудливые идиосинкразииблистательных клиентов.

Уже через несколько сеансов она прописала недельный отпуск,чтобы помочь Логану расслабиться, назвав это хоть и не радикальным, нодостаточно действенным средством излечения.

— Логан, вы один из тех людей, которым необходима полнаясмена декораций, чтобы отвлечься от работы, — твердила она. — Но если вынаходитесь на достаточно близком расстоянии от своего городского офиса, Ли врядли сможет вытащить вас за город. Неплохо бы иметь уютный пляжный домик наЛонг-Айленде, но это опять же почти рядом с городом и кончится тем, что Логанбудет целые дни проводить в пляжном клубе или на поле для гольфа, обсуждаябизнес с теми людьми, которых он и без того целую неделю видит в Манхэттене, —рассуждала она и, немного подумав, просияла. — Будь я на вашем месте, построилабы что-то в северной части штата… возможно, в горах.

С самого начала было очевидно, что Шейла искренневосхищается Логаном и каким-то образом придает особое значение его неуклонномужеланию добиться успеха, так что Ли не удивилась, когда психиатр возложила нанее ответственность за создание романтической обстановки.

— Зажгите свечи, включите мелодичную музыку и, как только онвернется домой, тащите его под душ, — с улыбкой советовала она. — Он умен и вдва счета перехватит инициативу. А других сексуальных проблем, кроме постояннойфизической и умственной перегрузки, у него нет.

Она повернулась и строго глянула на Логана.

— Именно Ли первые несколько недель должна напоминать вам,что в жизни есть и другие удовольствия, кроме работы, но ваша задача —воспользоваться всеми возможностями, которые она вам предложит. Понимаю, что успехтребует невероятной преданности делу и готовности идти на риск, которые изанимают все ваши мысли. Я даже соглашаюсь почти со всеми жертвами,требующимися, чтобы преуспеть, но помните, что вы совершаете серьезную ошибку,ставя на кон благополучие вашего брака — И, улыбкой смягчая нотацию, онапустила в ход юмор, сделавший ее столь популярной среди пациентов:

— Знаете, Логан, мужчины, пренебрегающие женами из-за того,что слишком заняты, делая деньги, как правило, остаются без жены, но только споловиной денег.

В отличие от врачей, которые отказывались встречаться ссупругами по отдельности, Шейла предпочитала несколько минут побеседовать скаждым до или после сеанса. На одном из сеансов, оставшись наедине с Ли, Шейлаудивила ее, заговорив о себе:

— Я могу показаться слишком снисходительной к неутолимымамбициям Логана, и, может, так оно и есть. Но это потому, что я происхожу изтакой же семьи. Судя по тому, что вы говорили, Ли, в вашем доме никогда нехватало денег, но дети, с которыми вы ходили в школу, были не богаче вас. Врезультате вы выросли, не испытывая глубочайшего стыда и чувстванеполноценности, потому что окружающие во всем лучше вас. Мы с Логаном рослиименно в таком окружении. Оба из старых, уважаемых нью-йоркских семейств, мыучились в «надлежащих» частных школах, но вот после уроков мы возвращалисьдомой, к жизни, типичной для обедневшей аристократии, и все это знали. Мы немогли проводить каникулы с одноклассниками, не имели возможности одеваться какони, то есть во всем были ниже. С чисто психологической точки зрения мы кудасвободнее чувствовали бы себя в городских школах, где нам позволялось быобщаться с обычными ребятишками из обычных семей вроде вашей.