— Этот человек никогда не спит, — пожаловался Шредер. — Онвсегда здесь. Живет своей работой.

По мнению Сэм, Том Холланд, вероятнее всего, живет своейбудущей работой. Все знали, что скоро откроется вакансия помощника комиссара.Мало того, ходили слухи, что Томас Холланд — первый кандидат на должность.

— В понедельник на работу возвращается Стив Уомэк, — добавилШредер с новым зевком. — Говорит, что плечо совсем зажило после операции, а ещеодного дня дома он не вынесет.

Новость о возвращении постоянного напарника Шредераозначала, что Сэм прикрепят к кому-то другому, и сердце ее упало при мысли отом, как теперь ее отстранят от дела Мэннинга.

— Наверное, поэтому меня и вызвали, — сказала она вслух. —Капитан Холланд потребует устного отчета от нас обоих, а потом переведет меня.

— Тебе лучше сделать счастливое лицо, Литлтон, — ухмыльнулсяШредер, — иначе сложится впечатление, что ты будешь тосковать по мне.

Сэм не подтвердила и не опровергла это нахальное заявление.

— Мне будет не хватать дела Мэннинга, — объяснила она, —если предположить, что таковое существует.

Дверь кабинета внезапно распахнулась, и капитан жестомпригласил их войти.

— Спасибо, что приехали в свой выходной, — кивнул он,закрывая за ними дверь. — Мне нужно подписать пару бумажек, а потом мыпоговорим.

Он показал на стоявшие перед письменным столом стулья, селсам и взял ручку.

Как капитан участка, Холланд пользовался правом заниматькабинет в самом конце длинного коридора, чуть в стороне от общего хаоса инемного просторнее, чем остальные клетушки, забившие все четыре этажа старогоздания. Кроме того, здесь имелись такие трогательные, почти домашние штрихи,как антикварные кожаные книжные закладки на его столе или древний глобус,стоявший в углу у окна на затейливой медной подставке. И хотя вещи не имеливысокой рыночной стоимости, все же придавали кабинету некую неуловимуюэлегантность, ценимую по достоинству теми немногими посетителями, которыеразбирались в подобных вещах и имели достаточно вкуса, чтобы распознать ихдостоинства, и совершенно не замечаемую всеми остальными. Совсем какподчеркнуто скромные, но дорогие костюмы самого Томаса Холланда, чей кабинетносил явный отпечаток индивидуальности хозяина.

Как и его дяди и дед, сам Холланд выбрал своей профессиейохрану закона, только в отличие от них получил степень магистра, трастовый фонди ощутимую надежду стать следующим комиссаром полиции. В свои сорок один год онимел не только репутацию прекрасного полицейского и идеального администратора,но обладал еще и утонченно-красивой внешностью и хорошими манерами,необходимыми мэру Эдельману для создания нового, более рафинированного имиджанью-йоркского департамента полиции.

Холланд подписал последний документ, отложил ручку ивзглянул на Шредера.

— Похоже, в деле Мэннинга имеются сдвиги, — объявил он снекоторым раздражением, заставившим Сэм подумать, что подобные сдвиги вряд липришлись ему по душе. — Комиссар Труманти хочет поручить расследование командеиз четырех детективов и сам выбрал старшего. Вы и Уомэк будете в егоподчинении.

— Кто старший? — коротко спросил Шредер.

— Его зовут Маккорд. Труманти желал передать дело в главноеуправление, но это наша территория, и результаты могут оказаться настоящейбомбой. Я убедил Труманти, что здесь мы сумеем легче контролировать всякуювозможность утечки. Федералам так ни разу и не удалось прижать Валенте. Всеобвинения рассыпались как карточные домики, но нам просто необходимо скрутитьэтого ублюдка. Благодаря прессе федералы уже знают, что он замешан в этом деле,и ищут любую щель, чтобы пролезть к нам и принять участие в расследовании, ноэтому не бывать. Единственное, в чем мы с Труманти полностью согласны, — всеследственные мероприятия должны держаться в секрете, пока мы не узнаем точно,какова роль Валенте. Никто, подчеркиваю, никто, не должен и словом обмолвитьсяпрессе или кому-то еще не занятому непосредственно в расследовании. Ясно?

Сэм кивнула.

— Абсолютно, — объявил Шредер.

— Если что понадобится, только попросите и все получите:лишнее время, дополнительные силы, ордера на арест и обыск, все, что угодно.Если чего-то не добудем сами, обратимся в офис окружного прокурора.

Он встал, давая понять, что совещание закончено.

— Маккорд на время расследования займет пустующий кабинетлейтенанта Унгера. Он сейчас там и хочет встретиться с вами в двенадцать сорокпять. Сэм, я рекомендовал мистеру Маккорду взять вас четвертым членом команды.Только ваша интуиция натолкнула нас на мысль, что тут что-то нечисто, и еслидело заведут, то исключительно благодаря вам. Однако окончательное решение заним. Вопросы есть?

Сэм не успела собраться с мыслями, как Шредер ее опередил.

— Маккорд? — повторил он. — Случайно, не Митчелл Маккорд?

Холланд коротко кивнул.

— Сам великий человек.

— Спасибо, капитан Холланд, — чопорно выговорила Сэм. Шредервышел, но капитан дал Сэм знак задержаться.

Подождав, пока Шредер удалится на достаточное расстояние, онс улыбкой сказал:

— Прекрасная работа, Сэм. Хорошо, что сумели найти запискуВаленте. Ваш отец гордился бы вами.

— Я еще не говорила об этом с отчимом, — тихо ответила она,тактично напоминая капитану о своем истинном родстве с этим человеком. — Он имама очень заняты в это время года, а я последние дни совсем закрутилась.

— Понимаю, — кивнул он, отпуская ее очередным кивком илегкой улыбкой. — Закройте поплотнее дверь, когда уйдете.

Сэм старательно выполнила приказ. Том Холланд, решивпозвонить ее отчиму, поднял трубку и приказал секретарю:

— Попробуйте соединить меня с сенатором Холленбеком.

Шредер, естественно, разозлился, узнав, что не назначенстаршим по делу Мэннинга, но, к удивлению Сэм, был также немного взволнованпредстоящей работой с Митчеллом Маккордом.

— Этот парень — легенда, — сообщил он, сунув очереднойчетвертак в автомат столовой на третьем этаже.

— Почему?

— На то есть куча причин, и некоторые из них никому неизвестны.

— Весьма содержательная информация, — усмехнулась Сэм.

Шредер, сообразив, что Сэм действительно нуждается вдоказательствах, пустился в подробности: