— Ты очень нежный. Я думала, что ты никогда на это не решишься.

— Я и за это поплачусь.

Нахмурилась, задрала голову, встречая ласковый поцелуй в волосах.

— Перед Тарром? Ты же сильнее!

— Най, я хэгатри. Во мне течёт заимствованная сила пустынных демонов. По договору с ними я не имею права на человеческую женщину. Не на период обряда. Для них это осквернение силы. Даже с тобой будут проблемы, хоть ты и не совсем человек.

Задумалась.

— А что у тебя с Гиибель?

— Это моё дело.

Нахмурилась, попыталась вырваться — не отпустил. Только у маленьких птичко-мышек есть неоспоримое преимущество: юркость. И в живот ткнуть! Правда ножки короткие, хоть и перебираешь, стараешься — быстро-быстро! А на землю падать всё равно жёстко… Ладно, ладно. Не упала, — поймал. Но я споткнулась, и больно, между прочим!..

— Сарнай, прекрати! Ничего такого, о чём ты подумала, нас с ней не связывает. Но тебя действительно в это лучше не вмешивать, пойми!

Сильный, зараза! Развернул лицом, стиснул так, что не выскользнуть!..

— «Туда не ходи», «в это не вмешивать», «делай, как я сказал»!.. Почему я должна тебя слушаться?!

На суровом лице вдруг проступила снисходительная улыбка.

— Потому что ты моя. Вся, целиком…

Я невольно улыбнулась. Так говорит серьёзно, так шепчет проникновенно, — аж до мурашек! Чудовище удивительное…

— …А я привык делиться своей женщиной только с нашими детьми.

Внутри все сжалось. Холод прошёл по венам. В голове забилась пульсом фраза, над которой я когда-то посмеялась:

«У эрегиний не бывает детей. Это жертва за дар быть желанной для всех и иметь право выбора».

— Пусти!..

— Сарнай, что не так? — поставил на землю и удивлённо проводил меня взглядом.

Не так… В мире всё закономерно, Ран. Меняется погода. Настаёт ночь и восходит луна. Чередуются сезоны дождей и листопадов.

Но одно останется неизменным: я никогда не буду матерью. Никогда не смогу соответствовать твоим идеалам о семье. Раньше мне было все равно, — я и мужчинам-то не верила, не говоря уж о том, чтобы исполнять чьи-то мечты. А я не смогу. Никогда, никогда, никогда…

Угли прогорели быстро, я закопала в них картошку и сидела, в отупении глядя на тлеющее кострище. Анран набрал воды из криницы, — горные речки в этой местности не редкость, — и заварил какие-то ароматные травки. Пока все это готовилось, он пересел ко мне под дерево, несмело обнимая. И, не получив отпора, закинул мои ноги на свои бедра, стянул сапоги и начал разминать икры.

— Я просто забочусь о тебе, — тихо произнёс, продолжая демонстрировать своё коварное умение.

— Очень странная забота, — приказывать и ничего не объяснять… — проворчала, и не сдержалась, с томным вздохом — мммм…

— Поступаю так, как считаю нужным.

— Стукнуть бы тебя… оох… сковородкой!.. и вот тууут…

— Мне не очень нравятся такие игры, — улыбнулся.

— Мне тоже, — шепнула, закатив глаза. Простить его, что ли?..

А я не знала, то ли окончательно раскиснуть от умелых движений на ногах, то ли и дальше погрустить о несправедливости жизни. Он подтянул меня к себе, окончательно устраивая на коленях. Я не возражала.

Уткнулась в тёплую рубашку, и гладила ремешки, чувствуя горячие поглаживания по ногам сквозь ткань тонких брюк. Покачивалась на его груди в такт дыханию, слушала немного учащённый перестук сердца. Ничего. Что-нибудь придумаем. Имею же я право на маленькое женское счастье?.. И вообще, пора учиться мурлыкать… Пьяно, счастливо и басовито!..

— Я дал обещание бзар-хи, что у меня не будет женщины, пока длится срок ритуала, — начал он, касаясь моего подбородка, чтобы посмотрела на него. — Осталась всего неделя. Станешь моей?

Он скользнул взглядом по моей улыбке, щекотно шепча совсем рядом.

— Если будешь хорошо себя вести, — коснулась губами кончика его носа.

Счастливо и тихо рассмеявшись, он уткнулся лицом в ушко, обдавая горячим дыханием.

— Маленькая вредина!..

А я не выдержала, и само собой получилось, что обняла, скользнув ладонями по широким плечам. И это было чудесное, восхитительное ощущение, будто сливаешься с человеком, растворяешься в нем без остатка. Гораздо больше, чем секс. Хотя тело утверждало обратное, и чем больше Анран заигрывался, забираясь под расстёгнутую фуфайку ласковыми горячими ладонями, тем слабее слышался голос разума.

— Не надо! — отпихнула шаловливые ласковые руки.

— Уверена?

Упрямый взгляд глаза в глаза. Непокорные руки вновь завоёвывают грудь. Нельзя, нельзя — сам же сказал! Но так приятно, так ласково… И я ещё и сопротивляться должна?!

— Скажи, что ты моя… Сарнай, скажи!

— Раан, нет… — хрипло прошептала, нехотя отталкивая его.

Не послушался, с жаром поцеловал шею, и накрыл губы. Дёрнулась, словно обожглась, — не выпустил. Но устоять не смогла. Поцелуй, сначала неуверенный, с немыслимой скоростью переставал быть целомудренным. Я пила его, дышала им! Выманивала, дразнила, захватывала, — чтобы тут же оказаться в немилосердном плену самой. Ну что такого? Мы ведь просто целуемся… Правда, с меня блузку снимают… И лиф?!

Надо прекращать, надо заканчивать, надо…

Его ласки становились все более требовательными, а приглушённый стон любимого мужчины оказался стократ сильнее слабого голоса собственного разума, и… Во мне что-то оборвалось. Я быстро оседлала его, обняла ногами, и немного потёрлась своим естеством о бугрящуюся ширинку. Анран зарычал, и вцепился намертво в мои бёдра, — он просто пригвоздил меня к себе!

Быстро разливающиеся чёрным озером радужки пугали и притягивали.

— Больно!.. — попыталась ослабить его — когтистую! — хватку.

Он хотя бы понимает меня сейчас? Так смотрит, словно сдерживается из последних сил! Но Анран услышал. Мягко перехватил чуть ниже поясницы.

— Не боишься меня? — низко прорычал.

Бояться? Да меня мелко колотит от одного твоего голоса! Но это не страх…

— Ты обещал меня больше не обижать, — улыбнулась, несмело качнув бёдрами.

Сбившееся дыхание на двоих, угрожающий демонический взгляд, и тяжёлым пульсом бьющееся между нами мучительное желание. Закусила губу, пытливо и с опаской взглянула в мужественное скуластое лицо. Он приоткрыл губы, тяжело дыша, пожирая взглядом моё тело. И я сделала это снова: вверх, вниз.

— Сарнай… — угрожающе, сквозь зубы.

Вверх, вниз. Только уже вместе. Снова, снова, не чувствуя времени, не замечая ничего вокруг. Бедра наливались жаром с каждым движением, а чёрные демонические озера не выпускали ни на секунду! Ещё несколько скользящих, сладостных движений сквозь тонкую ткань. Я уже мало что соображала, так была близка, — мне хотелось большего, — немедленно!