– К чему эти вопросы, Александр Евгеньевич? Вы же несобираетесь на мне жениться.

– Я не могу вести серьезный разговор с человеком, окотором ничего не знаю, – настаивал Павлов.

– Что поделать, придется. Значит, вы все-таки решилипоговорить? Это меня радует. Чтобы наш разговор был деловым и содержательным, япредварительно кое-что поясню. Не возражаете?

– Слушаю вас.

– Александр Евгеньевич, я отношусь к своей деятельностиочень серьезно. И я бы попросила вас не называть меня шантажисткой даже вмыслях. Я добываю информацию, анализирую ее и продаю результат этого анализа. Ккаждой операции я готовлюсь тщательно и скрупулезно. Кроме того, я правильносебя веду. Именно поэтому по поводу моих, скажем так, сделок нет ни одногозаявления в милицию. Так что надежду меня испугать отбросьте сразу. Судя потому, что мы с вами здесь ужинаем, мое предложение вас заинтересовало. Воизбежание лишних вопросов с вашей стороны скажу сразу: текст я продаю отдельноот информации. Может быть, вам нужна только рукопись? Это стоит сто тысяч.Возможно, рукопись вам не нужна, но вы хотите знать, как она ко мне попала икто еще знает об этом. Это стоит пятьдесят тысяч. То и другое вместе – стосорок. Делаю скидку. Теперь я хотела бы послушать вас.

– Честно признаться, я не готов к такойпрямолинейности. С чего вы решили, что я буду вам платить? Откуда такая уверенность,что я вас боюсь?

«Действительно, откуда, – подумала Настя. – Изпустых домыслов, ничем не опровергнутых, но и ничем не подтвержденных. Чертвозьми, неужели я ошиблась? Нет, даже если он непричастен к убийству, все равноистория с диссертацией темная».

Пока Настю Каменскую грызли сомнения, Лариса Лебедеваговорила:

– Вы и не должны меня бояться, это совершенно не входитв мои планы. Я не люблю запуганных людей. Предпочитаю иметь дело сравноправными партнерами, а не с жертвами. Вы не будете мне платить? Не надо. Янайду другого покупателя. Усвойте же наконец: я на вас не давлю и ничего нетребую. Я предлагаю вам товар. Он вас не интересует? Тогда почему вы здесь?

– Меня интересуете вы, Лариса, и я простовоспользовался поводом вас увидеть. Вам это не приходило в голову?

– Нет. Если вы с готовностью отправили меня к Руднику,следовательно, вы пришли к определенным выводам в отношении меня. Сам характерэтих выводов исключает ваш личный интерес ко мне. Вы – ответственный работникМВД, я – закамуфлированная иностранка, занимающаяся сбором политическойинформации. Неужели вы до такой степени легкомысленны? Только не надо мнерассказывать, что вы потеряли голову, поддавшись моим роковым чарам. Итак,почему вы здесь?

– Из любопытства. Никогда не был в подобной ситуации.

– Захотелось поэкспериментировать?

– Допустим.

– Тогда пойдите к администратору, покажите ему вашеудостоверение полковника милиции, вызовите по телефону наряд и сдайте меня какшантажистку. Что вам мешает? Я не буду на вас в обиде. Если вы так поступите, ябуду знать, что в своем анализе допустила ошибку и вы невинны, как младенец.Это мой промах, я за него и отвечу. Только имейте в виду, мне это ничем негрозит. Вы им скажете, что я вас шантажирую, а я воспользуюсь вашим же оружием:что влюбилась в вас без памяти и придумывала повод для свиданий. Вы моихдокументов не видели, но, уверяю вас, они в полном порядке. Меня доставят вотделение, пожурят и отпустят. Да, я переживу несколько неприятных минут, ноэто и есть плата за ошибку в анализе. Профессиональный риск.

«Боже мой, я правдива до безобразия. Ведь я говорю абсолютноискренне, особенно про ошибку в анализе. И про профессиональный риск. Ну иситуация!»

– И не забудьте, Александр Евгеньевич, вас непременноспросят, кто я такая. А вдруг в моих документах написано совсем не то? И что овас подумают рядовые работники милиции? Главный эксперт Штаба МВД ходит насвидания неизвестно с кем. Еще, не дай бог, выяснится, что я стою на учете какпроститутка или наркоманка. Не боитесь? Некрасиво получится. И еще васобязательно спросят, чем я вас шантажирую. Так что неприятные минуты придетсяпережить не только мне.

Павлов молчал, не сводя глаз с тлеющего конца сигареты. Онбыл вынужден признать, что она права. Нужно было принимать какое-то решение, нодля этого необходимо выяснить, как много она знает. Заплатить? А что дальше?Сто сорок тысяч он найдет, но где гарантия, что на этом все кончится? Не зря жесуществует правило: не платить шантажистам. Дашь слабину, заплатишь один раз –и повесишь себе на шею ярмо на долгие годы. Не платить? Если бы знать, кому онасобирается показать рукопись, если он откажется ее купить. Можно попробоватьзаплатить только за информацию, а потом решить, исходя из того, как далекозашло дело. А если она обманет? Как проверить то, что она расскажет?

– Я не могу верить вам на слово, – глухо произнесПавлов, не поднимая глаз. – Мне нужны гарантии. Во-первых, я должен бытьуверен, что у вас – последний и единственный экземпляр рукописи, что вы ненаделали ксерокопий и не будете в дальнейшем вымогать у меня деньги. Во-вторых,если я заплачу вам за рассказ о том, как к вам попала рукопись, я хочу бытьуверен, что вы расскажете мне правду. И в-третьих, я хочу иметь гарантии, чтоэту правду вы расскажете только мне.

– У вас высокие запросы, Александр Евгеньевич, –улыбнулась Лебедева. – Отвечу по порядку. Вы видели листы из рукописи имогли убедиться, что экземпляр почти «слепой». С него невозможно сделать копиюдаже на самом лучшем ксероксе. Что же касается гарантий моей правдивости, тоздесь я взываю к вашему здравому смыслу. Я уже говорила вам, что веду себяправильно. Если бы я была нечестна со своими контрагентами, если бы я нарушалаусловия сделки, то давно уже была бы в тюрьме или на том свете. К счастью, япока еще жива и свободна. Вы удовлетворены?

– Не знаю. – Павлов вздохнул. – Я не привыкразговаривать на подобные темы. Мне нужно подумать.

– Подумайте, – легко согласилась она. –Сколько времени вам нужно? День? Два?

– Пять, – попросил Павлов. – Лучше – неделю.Ведь если я решусь на эту… м-м-м… сделку, мне нужно будет утрясти вопрос сденьгами.

– Иду вам навстречу. Пусть будет неделя. Но это –максимум того, что я могу вам предоставить. Или вы платите, или товар уходит кдругому покупателю.

– К кому? – не выдержал он.

– Голубчик, да вы мошенник! – от душирасхохоталась Лариса. – Если я скажу вам, кому предложу свой товар, вымоментально вычислите добрую половину, если не всю целиком информацию, которуюя оцениваю в пятьдесят тысяч. Вы что же, собрались получить ее бесплатно? Знаете, –добавила она серьезно, – мне кажется, мы – подходящая пара и стоим другдруга. После завершения наших с вами переговоров я, вполне возможно, сделаю вамделовое предложение, касающееся совместной работы.

– Как вы смеете! – Павлов задохнулся от негодования.