Уилл перевёл, и Сукэ улыбнулся.

– Вас накормят, не волнуйтесь.

Дверь закрылась. Уилл остался у окна. Там быловсё, что он не надеялся когда-либо увидеть снова. Оказалось, что наступилораннее утро, и движения в крепости за окном почти не было. Неужели они провелив том аду больше суток? Да, подумалось ему, это действительно страна крайностей– здесь либо всё, либо ничего.

Шаги за дверью. Он обернулся и увидел, чтоМельхиор тоже поднялся в ожидании. Их искупают. Какие прелести ждут их в этойпроцедуре? Дверь распахнулась; за ней выросли стражники с копьями наготове натот случай, если они попытаются вырваться. Кроме них, в дверном проёмепоказались четверо юношей, почти мальчиков. Двое несли огромный чан с кипятком,у остальных в руках были полотенца, японская одежда, кувшины с холодной водойдля омовения; в углу комнаты виднелась всё та же решётка, под которой проходилводосток, соединявшийся с дренажной системой крепости.

– Сегодня нам придётся самим о себепозаботиться, – сказал Уилл. – Это в наказание за то, что попали в тюрьму.

– Я бы сейчас с удовольствием искупался вморе, – заявил Мельхиор, сбрасывая одежду. – А это что такое?

Потому что мальчики раздевались тоже.

– Похоже, они собираются купаться вместе снами, – сказал Уилл. – Давай просто не замечать их.

Он встал на колени, и один из юношей вылил емуна плечи кувшин ледяной воды; Уилл протянул руку за мылом и обнаружил, что мылауже нет на месте – им уже тёрли его спину.

– Уилл? – в голосе Мельхиора слышаласьтревога. – Уилл, мне это не нравится.

Потому что там, где девушки Магоме Сикибусохраняли полное хладнокровие в своих действиях, юношам, похоже, это неудавалось.

– Я боюсь, – проговорил Мельхиор, – что,несмотря на обличье высокой цивилизации, это самая дьявольская страна на свете.Страна, где приговорённых преступников рубят в куски, где ещё не осуждённыеподозреваемые содержатся в таких подземельях, как то, где мы побывали, где мывынуждены тесно общаться с двумя такими твёрдыми копьями, как эти… Двумя? Мнедумается, что я сплю и вижу сон. Потому что их, конечно, было четыре.

– Прекратите, – проворчал Уилл. – Я вымоюсьсам. – Он сильно затряс головой, так как купавший его юноша, очевидно, непонимал по-португальски. Уилл показал жестом, чтобы тот ушёл, когда юношазакончил мыть ему спину и намеревался зайти спереди.

Юноша уставился на него широко раскрытымиглазами, на лице его было написано удивление пополам с испугом.

– Ну конечно, ведь в их намерениях не былоничего дурного, – пробормотал Уилл. Но что это они ещё делали с ним? – Уходите!– рявкнул он, поднимаясь в негодовании на ноги. Он поспешно забрался в чан –как был, в мыле, пытаясь скрыть охвативший его стыд.

Юноша испуганно глядел на него – вода стекалапо ногам, по напряжённому пенису, – в его облике ясно читалась типичная смесьжелания и тревоги, переполнявшая, казалось, всё его существо.

– Они уже сделали всё, что нужно. – Мельхиорприсоединился к Уиллу, забираясь в чан. – О Господи, это ещё не все!

Дверь снова открылась, вошли Сукэ и ещё двоеюношей, нёсших чаши с рисом.

– Да-а-а, друзья, – сказал Сукэ, – послекупания вы почувствуете себя гораздо лучше. Теперь садитесь и ешьте от души.

– Сомневаюсь, что нам удастся проглотить хотькусочек, господин Косукэ. – Уилл выбрался из чана. – Эти молодые бестии совсемне имеют стыда, и я надеюсь, что вы распорядитесь поколотить их палками, апотом окунуть в холодную воду, дабы остудить их пыл.

Сукэ обратился к мальчику, купавшему Уилла,потом к остальным его помощникам. Затем, снова повернувшись к европейцам,спросил озабоченно:

– Они что, не удовлетворили вас?

– В этом-то всё и дело, – ответил Уилл. – Мыже мужчины, господин Косукэ. Так же, как и они. Получать удовлетворение оттаких мальчиков – значит навлекать на себя проклятье Господне.

Сукэ улыбнулся.

– Несмотря на все твои протесты, Уилл Адамс, утебя очень много общего с португальцами. Они тоже называют грехом соединениедвух мужчин. Но для них грех и в соединении мужчины с женщиной иначе как в узахбрака. Странные они люди, и я порой удивляюсь, что эти португальцы существуютвообще – ведь они считают естественное дело природы долгом, а не удовольствием.Но уж от тебя, Уилл Адамс, я такого не ожидал. Я выбрал этих юношей сам. Ихдолго и тщательно обучали лишь одному ремеслу – доставлять удовольствие.

Уилл почесал в затылке.

– Вы отбирали их, господин Косукэ? Мальчиков?

– А вы предпочли бы девушек? Пусть будет так.Я просто хотел, чтобы вы отвлеклись немного от своих воспоминаний о пребываниив том аду. – И вы решили, что мальчики доставят нам большее удовольствие?

– По-другому и быть не может, Уилл Адамс. Да,на красивую девушку приятно посмотреть, но эти создания крайне непостоянны –если мужчина им не нравится, они будут скорее мучить, чем доставлятьудовольствие, и даже хорошие колотушки вряд ли изменят их поведение. Нопрекрасный мальчик… Но ведь они красивы, не так ли?

– Да, действительно, – согласился Уилл. –Самые красивые, каких я когда-либо встречал.

– Можешь мне поверить – их руки нежней, чем улюбой девушки, и единственным их желанием будет доставить вам удовольствие, ибольше того – получить от этого удовольствие самим. Они непревзойденны вискусстве любви, и это будет им совсем нетрудно.

– Не сомневаюсь, – согласился Уилл. – А выдумаете, что это не подобает мужчине – любить другого мужчину?

Сукэ нахмурился в неподдельном изумлении.

– Не подобает, Уилл Адамс? Мужество доказываютс мечом в руке. Приобрести его как-либо иначе невозможно, и потерять тоже. Всущности, для мужчины значительно достойнее соединяться с другим мужчиной,когда оба они осознают свои настоящие обязанности друг перед другом. Женщина жеслишком легко может пожертвовать честью ради комфорта и выживания. Хорошо, еслиэти мальчики не нравятся вам, я отошлю их. Но вы должны побыстрее позавтракать– господин Иеясу хочет ещё раз побеседовать с тобой. И на этот раз, Уилл Адамс,будь осторожен, заклинаю тебя. По крайней мере часть твоих недавнихнеприятностей вызвана твоей вызывающей дерзостью.

– Моей дерзостью? – Уилл был ошеломлён. – Поотношению к принцу? Побойтесь Бога. Я же выполнил коутоу. Что же ещё мне нужнобыло сделать, господин Косукэ?