– Довольно неудобная вещь, чтобы носить ее с собой, –заметил я.

– Не для мисс Гриффитс. Она в тот день ходила кскаутам, но по дороге собиралась занести цветы и овощи в ларек на Ред-Кросс,так что при ней была чудовищно огромная корзина.

– Вы не нашли вертел?

– Нет, и не надеюсь. Она, может быть, и безумна, но ненастолько, чтобы держать окровавленный вертел в доступном для нас месте, когдавсе, что и нужно-то было сделать, – это помыть его и вернуть в кухонныйящик.

– Полагаю, – допустил я, – вы не можетеотыскать абсолютно все.

В дом викария новости доходили в последнюю очередь. Стараямисс Марпл была очень огорчена всем этим. Она весьма горячо говорила со мной:

– Это неверно, мистер Бартон! Я убеждена, что этоневерно.

– Боюсь, это достаточно верно. Они, знаете ли, устроилитам засаду. Ее видели, когда она печатала это письмо.

– Да-да, возможно, это она сделала. Да, это я понимаю.

– И те книжные страницы, из которых составлялисьписьма, тоже найдены – там, где она их спрятала, в ее доме.

Мисс Марпл уставилась на меня. Потом очень тихо сказала:

– Но это ужасно… воистину безнравственно.

К нам стремительно подошла миссис Дан-Кэлтроп ипоинтересовалась:

– В чем дело, Джейн?

Мисс Марпл ответила:

– Что-то там должно быть. Но я такая старая иневежественная и, боюсь, слишком глупа…

Я был изрядно смущен и обрадовался, когда миссис Дан-Кэлтропувела свою подругу.

Тем не менее я снова встретился с мисс Марпл в тот день.Гораздо позже, когда уже шел домой.

Она стояла у мостика, неподалеку от дома миссис Клит, иразговаривала с Меган.

Я хотел увидеть Меган. Я весь день мучился желанием увидетьее и ускорил шаг. Но пока я спешил к ним, Меган круто повернулась и пошла впротивоположном направлении.

Это рассердило меня, и я хотел догнать ее, но мисс Марплзагородила мне дорогу.

– Я хочу поговорить с вами, – сказала она. –Нет, не ходите сейчас за Меган. Это было бы неразумно.

Я уже готов был очень резко возразить, но мисс Марплобезоружила меня, сказав:

– Эта девушка очень смелая… необычайно смелая.

Я еще рвался пойти за Меган, но мисс Марпл сказала:

– Не пытайтесь повидаться с ней сейчас. Я знаю, чтоговорю. Ей сейчас нужно сохранить свою храбрость.

В утверждении старой девы было нечто, бросившее меня возноб. Казалось, она знает что-то такое, о чем я и не догадываюсь.

Я был испуган, но почему – не знал.

Я не пошел домой.

Я вернулся на Верхнюю улицу и принялся бесцельнопрогуливаться туда-сюда. Я не знаю, чего я ждал, о чем я думал…

Меня остановил ужасный старый зануда полковник Эплибай. Он,как обычно, осведомился о моей очаровательной сестре, а потом сказал:

– Как насчет того, что сестрица Гриффитса оказаласьсовсем чокнутой? Говорят, это она писала те анонимки, из-за которых чуть ли неу каждого была масса неприятностей. Невозможно даже и поверить, но, говорят,это чистая правда.

Я сказал, что это, в общем, верно.

– Ну-ну… Должен сказать, наша полиция немало силпотратила на все это. Дайте им время, только и всего, дайте им время. Забавноедело – этот фокус с анонимками… эти высушенные старые леди всегда такими вещамиинтересуются. Хотя мисс Гриффитс была бы неплоха, будь ее зубы немногопокороче. Но в наших краях нет прилично выглядящих женщин… кроме этой девочки,гувернантки Симмингтонов. На нее стоит посмотреть. Приятная девушка и всегдатак признательна, если для нее сделают хоть какую мелочь… Я как-то недавнопроезжал мимо, когда она выводила детей на пикник или что-то в этом роде.Мальчики шалили в вереске, а она вязала и пожаловалась, что – вотдосада! – у нее кончилась шерсть. Я говорю: «Ну, позвольте, я вас отвезу вЛимсток? Я все равно хотел купить себе удочку. На это и понадобится-то всегодесять минут, и я тут же привезу вас обратно». Она сомневалась: «Как жеоставить мальчиков?» Я говорю: «Кто их обидит? Почему бы и не оставить иходних, нечего опасаться!» В общем, я ее отвез, подбросил к лавке, привез назад,только и всего! Уж как она меня благодарила! Признательна и все такое. Милаядевушка!

Я сумел наконец сбежать от него.

И как раз после этого я увидел мисс Марпл в третий раз. Онавыходила из полицейского участка.

Откуда приходят к людям страхи? Где они формируются? Где онипрячутся, прежде чем напасть?

Только одна короткая фраза, услышанная и замеченная, нооставленная без внимания: «Заберите меня отсюда… здесь так страшно… чувствуютакую злость…»

Почему Меган сказала это? Что заставило ее злиться?

В смерти миссис Симмингтон не могло быть ничего такого, чтозаставило бы Меган чувствовать злобу.

Почему ребенок ощутил это? Почему? Почему?

Может быть, потому, что она боялась какой-тоответственности?

Меган? Невозможно. Меган не может иметь никакого отношения ктем письмам – к тем грязным, непристойным письмам.

Оуэн Гриффитс знал случай на севере – школьница…

Что говорил инспектор Грэйвс?

Что-то насчет инфантильного сознания…

Невинные леди средних лет на операционных столах бормочутслова, которые они едва ли могут знать. Маленькие мальчики мелом пишут настенах непристойности.

Нет-нет, только не Меган.

Наследственность? Дурная кровь? Бессознательное проявлениекакой-то фамильной ненормальности? Ее несчастье, но не вина; проклятие,наложенное на нее предыдущим поколением?

«Я не гожусь вам в жены. Я умею ненавидеть, а не любить».

О, моя Меган, мое маленькое дитя. Только не это! Что угодно,кроме этого. Да еще эта старая дева… она подозрительна. Она сказала – у девочкиесть смелость. Смелость совершить… что?

Это была всего лишь мозговая горячка. Она прошла. Но я хотелвидеть Меган. Я ужасно хотел ее видеть.

В половине десятого этим вечером я вышел из дома и пошел вгородок – прямиком к дому Симмингтона.

Именно тогда новая мысль полностью завладела моим сознанием.Мысль о женщине, которую никто ни на мгновение не принял во внимание. (Или Нэшучитывал и ее?)

До дикости неправдоподобно, до дикости невероятно, и досегодняшнего дня я бы тоже сказал – невозможно. Но это не так. Нельзя сказать –невозможно.