– О, за полетом их высочеств я готова наблюдать вечность, – вмешалась в разговор одна из фрейлин, чем заполнила напряженную паузу.

Я устремила взор в сторону, увидев двух прекрасных драконов – черного и сапфирового. Они оба были прекрасны, но все же мой взгляд не мог оторваться от воплощения самой ночи. Черный дракон как раз начинал свое приземление на уступ перед парадным входом, через который когда-то во дворец попала и я. Дракон опустился на задние лапы, потом плавно подался вперед, и его фигура подернулась белой дымкой. Секунда – и на балконе стоял черноволосый мужчина. С ним поравнялся и блондин – сапфировый дракон, и они, о чем-то переговариваясь, вошли во дворец.

Эстэтта улыбнулась вздыхающим над красотой драконов фрейлинам и принялась за свой завтрак. Девушки переговаривались и шутили между собой, особое внимание уделяя кронпринцу. Если они так восхищены им, то почему Лиатта утверждала, будто к Дарию даже подойти боятся? Еще и вчерашняя девушка на балу, которая делала намеки Ордариону… И чего они все к нему привязались?

После обеда Лиатта пригласила меня на прогулку по саду. Мама с благосклонностью восприняла это предложение, оставив для себя возможность побеседовать с королевой. Оставлять их наедине мне очень не хотелось, но обе женщины были полны решимости уладить междоусобицу или, наоборот, подкинуть дров в костер ненависти.

– Ваше высочество, много ли изменилось с тех пор, как вернулась ваша матушка? – спросила Лиатта.

Мы спускались по боковой лестнице дворца, ведущей с балкона в небольшой сад. Фрейлины разбились на пары и шли на приличном расстоянии друг от друга.

– Не прошло еще и дня, как же я могу заметить изменения?

– Просто вы так ждали ее приезда, что казалось, начнется другая жизнь. Вы уже почувствовали изменения?

Я стиснула руки, не в силах ответить. Как мне объяснить то, что изменения почувствовала и они оказались не в лучшую сторону? Ордарион, судя по всему, решил меня игнорировать, Ирдар впадает в крайности поведения, а Эстэтта пугает меня резким изменением своего отношения. Да и мама ведет себя странно. Она пытается меня защитить, но какими-то нестандартными методами, не поддающимися обычной логике. И это приводит меня к мысли, что моя мать меня совершенно не знает. Так ждала возвращения родного человека, а по ее приезде чувствую, что мы совершенно чужие и не понимаем друг друга.

– Вижу, вы не горите желанием говорить на эту тему, – вздохнула Лиатта, – что ж, значит, считаю своим долгом найти другой способ вас развлечь. Ваши мысли наверняка заняты предстоящей инициацией.

– Ты права. Это одновременно и приводит меня в трепет, и вгоняет в страх. Ты помнишь свою инициацию, Лиатта?

– Это было тридцать лет назад. Тогда я выбрала в качестве своего опекуна маму. Как вы знаете, вам предстоит пробыть месяц в шкуре дракона без возможности трансформироваться. Первые несколько дней дракончиками руководят инстинкты, пока наше сознание находится в спячке во избежание сумасшествия. Поэтому мы выбираем себе «мамочку», которая будет защищать и заботиться. И это даже хорошо, что вернулась ваша родная мать. У вас не будет проблемы выбора опекуна.

– У большинства драконов это мамы?

– Не всегда. Иногда папы, братья, сестры или же люди, с которыми они очень близки. Еще бывают пары, но такое случается крайне редко. Хотя бывает, что в итоге парами драконов становятся фениксы, знающие друг друга с самого детства.

– Удивительно, – слегка улыбнулась я, – история вечной любви.

– Истинно так.

– А фениксы влюбляются в кого-нибудь помимо своей пары?

– Да. До того, как встречают свою пару. Например, я сейчас просто без ума от его высочества Ордариона, да вы и сами должны были это заметить. Впрочем, о нем мечтают многие фрейлины.

– Вот как? – нахмурилась я.

И почему мне это так не понравилось? На душе заскребли кошки, и в голове неожиданно созрел план мести.

– Это удивительно, ведь я думала, что Андина уже всем нажаловалась на импотенцию кронпринца.

– Что-о?! – округлила от удивления глаза Лиатта.

– Тише, – шикнула я на девушку, – об этом нельзя разговаривать таким тоном. Мне искренне жаль Ордариона и всех, кто мечтает об интимной связи с ним.

– Такого просто не может быть! Он мужчина в самом расцвете сил.

– Кто знает. Лично я не проверяла, – фыркнула я. – Передаю лишь слова Андины.

– Возможно, она обижена на него из-за разрыва. Но кронпринц не слишком-то постоянен, – нахмурилась фрейлина. – Запутанная история. Надо будет с кем-нибудь поговорить на эту тему…

Я с трудом подавила улыбку, представив реакцию Ордариона, когда до него дойдут подобные слухи. Правдивые они или нет, роли не играет, но сам факт их существования… Моя месть определенно будет сладкой!

Когда мы поднялись на балкон, мамы там уже не было. Я вопросительно посмотрела на королеву, которая судорожно теребила в руках шлейф своего платья. Подойдя к ней практически вплотную, с вызовом спросила:

– Что вы сказали моей матери?

– Ты явно не та, кто должен ее защищать, – раздраженно ответила Эстэтта и уже спокойней добавила: – Не доверяй словам. Правда только в поступках.

Развернувшись, она покинула балкон. За ней отправились и фрейлины, лишь Лиатта осталась рядом. Девушка наградила меня сочувственным взглядом и покачала головой. Почему она меня жалеет? Фрейлина попыталась взять меня под руку, но я не позволила ей этого сделать.

– Запомни, я не нуждаюсь ни в чьей жалости! Если хочется кого-то пожалеть, заведи питомца.

Преисполненная гнева, я отправилась в свои покои. Первое, на что обратила внимание, это на шум. Пройдя в гардеробную, застала свою служанку за сбором вещей.

– Что ты делаешь, Лори?

– Ваша матушка приказала собрать ваши вещи. Вы покидаете дворец.

Что? От удивления я даже приоткрыла рот, но вовремя взяла эмоции под контроль. Почему мама принимает решения за меня? Надоело! Я уже достаточно взрослая, чтобы отвечать за свои поступки.

– Разложи все обратно. Я никуда не тороплюсь как минимум в ближайший месяц.

С помощью встретившейся служанки я смогла найти покои родительницы. Она стояла у окна, будто поджидая меня. Эта мысль пронзила сознание, заставила задуматься о том, что все действия прошедших суток – хорошо сыгранный спектакль.

– Почему? Почему ты говоришь мне о власти и в то же время внезапно решаешь отказаться от нее после разговора с королевой? – спросила я. Мама не обернулась. – Я не понимаю. Объясни мне. Объясни, почему ты распоряжаешься моей жизнью? Считаешь, что у тебя есть на это право? Мне не пять лет, чтобы ты водила меня за ручку и указывала, что делать!

– И ты, Брут? – обернувшись, спросила мама.

– Я не предавала тебя, – прошептала растерянно, – но категорически не могу понять твоего поведения. Из нас двоих только я веду себя разумно.