В коридоре появился Руслан, и мы замолчали. Он обнял меня заплечи и поцеловал куда-то в ухо, я хотела возмутиться, но Женька отчаяннозамотала головой, и я только нахмурилась. Несмотря на то что Руслан влез натретий этаж и принес розу в зубах, после приключения в подвале я испытывала кнему неприязнь, а если честно, то и побаивалась. Такому типу ничего не стоит… вобщем, Женька, конечно, права, лучше с ним не конфликтовать.

Следом за Русланом явился Олег. Не успели мы сесть за стол,как Олимпиада возвестила, что вернулся наш хозяин. Катер только что прибыл кпристани. Мы решили отложить завтрак и все вместе вышли на крыльцо встретитьЛьва Николаевича. Он выглядел осунувшимся и усталым, точно не спал всю ночь.Завтракал без всякого аппетита, говорил мало. Извинившись перед Женькой, чтоработу придется перенести на послеобеденное время, заперся в своем кабинете сРусланом, Олегом и прибывшим с ним Мстиславом. Последний, кстати, за столом непоявлялся, что нас с Женькой насторожило.

Когда мужчины удалились, мы с подружкой отправились искатьНаташу, но она словно сквозь землю провалилась. В холле Люба мыла полы, и ярешила узнать у нее, в чем дело.

— Приболела Наташа, — ответила женщина. —Ушла домой.

— А что случилось? С утра она больной не выглядела.

— Не знаю. Кажется, живот прихватило.

— Давно она ушла?

— Минут сорок назад.

За столом подавала Люба. Я поначалу не придала этомузначения, но теперь вдруг испугалась. Моя тревога передалась Женьке.

— Давай-ка в деревню, — нахмурилась она. —Пока мужики совет держат, нас не хватятся.

Мы спешно покинули дом и направились в деревню. Шли потропинке вдоль озера, оказалось, что деревушка расположена не так близко. Мыпотратили не меньше получаса, прежде чем выбрались к дому, где жила Люба. Навысоком крыльце сидел молодой мужчина и возился с каким-то страннымприспособлением, его назначение так и осталось для меня загадкой. Услышав нашишаги, он поднял голову и принялся нас разглядывать.

— Здравствуйте, — громко сказала Женька. Он молчакивнул и смотрел нам вслед, пока мы не достигли соседнего дома.

— Почему он так смотрит? — испуганно спросила я.

— Любопытство, — равнодушно пожала плечамиподружка.

— Вдруг здесь не любят чужаков?

— А где их любят?

— Тогда, может, с нами и разговаривать-то никто незахочет?

— Для Наташи мы не чужаки. Надо узнать, где она живет.

Я огляделась и на скамейке возле третьего дома увиделаженщину лет пятидесяти, она держала на руках рыжего котенка. Мы опасливоприблизились и дружно поздоровались.

— Здравствуйте, — ответила женщина, отпуская котенка,тот, смешно переставляя лапы, направился в палисадник.

— Простите, мы ищем Наташу, она работает в доме, что натой стороне острова, — жалобно сказала я, указывая рукой в направлениидурацкого замка.

— А вот ее дом, — кивнула женщина на соседниехоромы. — Только Наташки нет, минут пятнадцать как убежала на озеро,вернется не раньше чем через час.

— Это она вам сказала? — спросила Женька.

— А чего мне говорить, я и так знаю. За час управится,а раньше нет. Помочь-то некому, мать больная, а папаша с утра пьяный… И где онитолько ее берут, проклятую. Должно быть, Фроська опять из города привезламужиков спаивать.

— А где ее можно найти на озере? — не унималасьЖенька.

— Чего ее искать? Говорю, через час придет. Да высадитесь. Посидим, поболтаем, так и время пройдет. — Она подвинулась,освобождая нам место на скамейке. Мы охотно воспользовались предложением,однако я на всякий случай спросила:

— Мы вам не помешаем?

— На скамейке сидеть? — засмеялась женщина. —Свое я отработала, теперь на заслуженном отдыхе, живу одна, только и радости,что языком почесать.

Мы с Женькой переглянулись, сообразив, что нам здоровоповезло.

— А вы, значит, из щелгуновского дома?

— Вы имеете в виду дом Льва НиколаевичаИлларионова? — насторожилась я.

— Это он по матери Илларионов, а мы его по старинкезовем. Папашу его, Николая Семеновича Щелгунова, вся округа хорошо знала. Идеда его. Известные кровопийцы. — Женщина хихикнула, точно сообщила намчто-то чрезвычайно забавное. — А как там тетка Олимпиада? Давненько ее невидать. Раньше она к себе в Михайловку ездила, домишко у нее там, от племянникаостался, тогда и ко мне заглядывала, а в этом году так и не собралась. Вот ведьчудеса, живем на одном острове, родня, а годами не видимся.

— Олимпиада Назаровна ваша родственница? — ахнулая.

— Тетка, — кивнула женщина. — Человек онадобрый, но ладить с ней нелегко.

— Добрый? — переспросила Женька.

— Ага, — опять кивнула наша собеседница. —Люди разные, одни доброту на лице носят, другие глубоко в душе прячут.Олимпиада человек хороший, только жизнь с ней сурово обошлась. Вот она душу-тоза семью печатями и держит. А вы Льву-то родственницы или так, знакомые?

— Знакомые. Мы по работе приехали.

— Поди, в доме-то у него жить дрожь берет?

— Дом, конечно, необычный, но комнаты уютные.

— А привидений там нет? — спросила женщинанасмешливо.

— Да вроде не видно, — в тон ей ответила Женька.

— Жаль. По справедливости-то надо, чтоб вся ихдьяволова порода до самой смерти мучилась. Сколько народу загубили, страх.

— Лев Николаевич загубил? — удивилась я.

— Нет, этот если и придушил кого, то чужими руками,сам-то слабоват, не в родителя.

— Чем же родитель так знаменит?