Он развернулся и зашагал обратно, по его спине метался рюкзак с громко вопящим котом по прозвищу Сова.

Зрение восстанавливалось медленно, как когда крутишь кнопку на старинном телевизоре, прибавляя яркость. Я даже устоял на ногах и выхватил мачете из ножен, но, похоже, он уже не понадобится, потому что мне на помощь подоспел Алеша и попытался обезглавить чудовище. Тесак разрубил шею, и голова мутанта запрокинулась так, что он стоял передом ко мне, а смотрел на Алешу, из сонной артерии толчками вырывались фонтаны крови.

Обычный мутант уже упал бы, этот продолжал жить. Он потерял ко мне интерес, повернулся к Алеше, но смотрел на меня полными ярости глазами. Кровища заливала искаженную яростью морду, но ее становилось все меньше… Неужели он не издохнет?

Я с криком ринулся в атаку и ударил ножом по шее, перерубив позвонки, но проклятая тварь без головы метнулась к Алеше, он не успел сместиться, и мутант сжал его мускулистыми лапами. Донесся предсмертный крик и хруст сминаемых костей. Подбежав сзади, я принялся рубить мутанта, подрезал ему связки, и он наконец рухнул на колени, постоял немного и упал. Башка его продолжала жить, клацала челюстями и вращала глазами.

Неестественно искривленное тело Алеши лежало на земле, раскинув руки. Пульс на шее не прощупывался. Я закрыл глаза Алеши и бросился крошить голову мутанта, вымещать на ней зло, пока меня не оттащил Полковник:

– Успокойся, Никита. Уже не поможешь.

Я еще рвался в бой, проклинал Химика, но вскоре ярость улеглась. Ничего, скоро я тебя достану.

– Что происходит? – прозвучал в наушнике голос Ганна, и я только сейчас понял, что он и раньше ко мне обращался, но не получал ответа – меня ослепила и оглушила злость.

– Двое мертвы, – отчитался я. – Темнокожий из моей команды и ваш Горлум.

– Кто?!

– Крэнк, – исправился я. – Оба убиты неизвестными мутантами. Предположительно они получились из убитых. Спроси у Зяблика, он должен знать.

– У них невероятная регенерация, – дополнил Полковник. – Пулевые отверстия сразу же зарастают. Если увидишь подозрительное существо, сразу бей из гранатомета. Мы мутанту голову отрубили, и голова еще живет отдельно от тела, а тело дергается. Что у вас?

– Ждем. Скоро крысы полезут из нор.

Бар понемногу прогорал, провалилась крыша, выбросив сноп искр. Бревна зашевелились, скатываясь, и мы не сразу заметили обугленную тушу, выползающую из развалин. Только когда мутант отполз на несколько метров от дома, его обнаружил Винсент и заорал:

– Вы посмотритие! Оно сгориело до костией и ползиет!

Винс с автоматом наизготовку побежал к мутанту, взял его на прицел, остановился в паре метров от туши. Жженой плотью воняло так, что хотелось чихнуть. Я подходил к Винсу и не верил своим глазам: мясо, обгоревшее до костей, отрастало, капилляры росли, сливались в венки, восстанавливались мышечные волокна, молодая ткань подпирала ожоговые струпья, и они падали на траву.

– Вали его, – скомандовал я и принялся рубить голову, Винс опомнился и занялся конечностями, Полковник не стал нам помогать, он смотрел, когда издохнет первый мутант – ну а вдруг он начнет отращивать новую голову?

Подбежали Соло и Чуи, остановились в стороне.

Позвонки мутанта поддались со второго удара, и обугленная голова без глаз и носа, с черным провалом рта, покатилась по земле, толчками выплевывая кровь из аорты. Туша еще некоторое время ползла и регенерировала на ходу, потом остановилась, мышцы оплыли, сосуды, не успевшие вырасти, начали кровоточить.

Впервые я увидел удивленного Полковника. Он пнул тушу, посмотрел на меня и сказал:

– Думал, что знаю, что такое пекло. Как такое получилось? Эти существа умерли, а потом начали регенерировать и превратились в совершенные машины убийства.

– Раньше ничего похожего не видел, – признался я.

– Ние было, – кивнул Винс и злобно уставился на догорающие развалины бара. – Это они что-то сдиелали, как-то заставили иего восстать. Иесли их будет много, нам кониец.

– Да, интересно, – сказал я. – Это так специально или они воскресли из-за артефакта, который сейчас испытывают?

Донесся голос Ганна, который обращался к Пуле:

– Пуля, готовься, первые беглецы пошли!

Полковник напомнил:

– Не забывай, что мертвые восстают и превращаются в неубиваемых чудовищ.

– Хе, пуля из Пулиной винтовки сделает из человека бублик. Из башки так точно. Там калибр – о-го-го, так что за нас не волнуйтесь. Пуля! Пока не стрелять! Пусть все выползут. Зяблик… тьфу ты. Зяблику пофиг. Короче, стреляет только Пуля.

– Уже? – спросила она.

– Ждем, пусть все выползут, чтоб перестрелять их здесь, а не выковыривать из подземелья, – ответил Ганн. – Кто-то остается у главного входа, остальные – сюда, на случай, если трупы восстанут. Каким способом вы замочили мутантов? Что против них работает?

– Усекновение главы, – отозвался Полковник.

– Значит, будете рубить бошки, если вдруг…

– Соло и Чуи здесь, мы – к Ганну, – отчитался я, на что двойник Винсента Веги дернул плечом.

– Ну ок. Стремно, но хриен с ним.

Чуи и Соло так сработались, что понимали друг друга без слов, Соло взмахнул рукой, отправившись в лес, и Чуи пошел занимать позицию на другом краю поляны.

Наверняка среди спасающихся из подземелья был Химик, я должен видеть, как его пристрелят. В идеале я должен сам его убить, задушить голыми руками, потому что на его совести теперь еще и Алеша, к которому я привык.

В боевых условиях чувства отключались, погрустим об Алеше потом. Сейчас важен холодный расчет.

Мы неслись к Ганну, не разбирая дороги и ненадолго забыв, что в Зоне опасно, и она щадила нас, аномалий на пути не попадалось. Тревога уступила место азарту хищника, загоняющего дичь. Полковник вырвался вперед и вдруг замер, пригнулся, мы с Винсом сделали так же. Вскоре и я увидел вооруженных людей, рассеивающихся по заболоченной поляне, причем следующие появлялись из огромного дуба, который был то ли голограммой, то ли декорацией.

Выбежавших первыми уже видно не было. В наушнике прозвучал сосредоточенный голос Ганна:

– Пуля, готова?

– Давно.

– Пригоршня?

– Здесь, – ответил я, занимая позицию за сосновым стволом, в нескольких метрах от Полковника, залегшего за кочкой так, что я видел только его ноги. – Полковник и Винс здесь. Остальные охраняют главный вход.

Химика поблизости не было, какая жалость! Я выбрал цель – молодого мужчину со штурмовой винтовкой, перевел ствол на усатого мужика с сумкой, которого планировал пристрелить вторым, и поймал себя на мысли, что происходящее мне отвратительно. Не снайпер я, мне противно стрелять исподтишка, в спину, другое дело – честный бой. Я представил жертву Химиком, и палец задрожал на спусковом крючке, захотелось крови.