Выдвинулись мы, как и планировали, на рассвете. У каждого был коммуникатор в виде пластмассового гибкого серпа: наушник в ухе, микрофон напротив рта. Ганн, Зяблик и Пуля должны были дежурить возле черного хода, все остальные – атаковать главный вход и выкуривать людей из Института. То ли это работала странная аномалия, то ли мне и правда было чертовски тревожно, – в победу почему-то не верилось.

Поначалу мы крались к цели все вместе. Впереди – Зяблик и Ганн, за ним – Винс, дальше Пуля, я, Алеша и Полковник, замыкали Соло и Чуи. Солнце еще не взошло, по серому небу плыли пузатые облака, сбивались в чернильную тучу на севере, изредка роняя капли. Ветер трещал деревьями, тростником и держал нас в напряжении. Прислушиваясь к посторонним звукам, мы не заметили движущихся навстречу сталкеров. Громко матерясь, Ганн открыл по ним огонь, из коммуникатора его голос велел:

– Всем залечь и не шевелиться. Пусть передадут в штаб, что нас мало.

Ганну ответили одиночными из двух стволов. Он залег за кочкой, Зяблик спрятался за сосной, я притаился за валежником, снял АК с предохранителя. Что делали остальные, не было видно. Справа грохнула граната – я инстинктивно прижался к земле, но осколки не долетели до моего убежища, только в ушах зазвенело. Молодец, враг, быстро сориентировался!

– Раненые есть? – прошептал Ганн через коммуникатор.

– Вродие ниет, – отчитался Винс. – Возлие миеня разворотило ствол, остальныие залегли дальшие.

Что там происходило, оставалось только догадываться. Ганн, понятное дело, попытается встречных пристрелить, а те постараются вернуться в Институт. Наверняка они уже связались со своими и доложили о нас. Это ничего не меняет, но если бы мы напали внезапно, было бы проще.

Перебежками от ствола к стволу Ганн преследовал сталкеров и исчез из виду. Когда понял, что охранники меня точно не увидят, я побежал за ними – а вдруг помощь понадобится, ведь неизвестно, скольких человек они преследуют. Мало ли что может случиться – вдруг их ведут в ловушку?

Воцарившееся беззвучие нарушил голос… я не поверил своим ушам! Голос Химика:

– Мы не причиним вам вреда! Позвольте нам уйти. Мы даже не знаем, кто вы.

Глаза застелила багровая муть ярости, я побежал к Ганну и дальше с единственной целью пристрелить Химика. Нет, ранить, а потом бить, бить его, превращать его наглую рожу в фарш до тех пор, пока он не взмолится о пощаде. Спасибо, судьба, за подарок!

– Здесь аномалия, которая навязывает вам страхи и тревоги, – продолжил Химик. – Мы для вас не опасны.

Ах ты ж сволочь! Думаешь, что мы просто встречные, которых доконала паранойя, и теперь мы на всех кидаемся. Полжизни отдам, чтоб посмотреть на твою перекошенную рожу, когда ты поймешь, что это не так.

– Ты куда? – шепнул Ганн, когда я остановился возле него.

– Это Химик, – проговорил я, задыхаясь от предвкушения и сосредоточенно глядя вперед. – Я должен его прикончить!

– Нет. Мы дадим ему уйти.

Мой мозг раскололся надвое. Одна половина рвалась в бой и вцеплялась в глотку Химика, вторая понимала, что правильнее потерпеть, позволить ему уйти, чтобы потом найти и его, и того, кто за ним стоит. Они должны думать, что мы – просто заблудшие сталкеры, у которых от излучателей малость повредился рассудок. Я опустил ствол и до боли сжал кулак, размахнулся, чтобы ударить дерево, но хватило здравого смысла опустить руку, потому что она мне еще пригодится.

– Ладно, идите, – крикнул Ганн Химику. – Спасибо, что объяснили.

Я выглянул из-за ствола и поначалу ничего не увидел, потому что Химика скрывал лес, но в пятидесяти метрах от нас мелькнул силуэт… Два силуэта. И скрылись из поля зрения. Мне бы хватило секунды, чтоб пристрелить его, но я сдержался.

Сердце колотилось так, словно собиралось вырваться из груди, перед глазами темнело от злости, небо сделалось коричневым.

– Ты так сильно его ненавидишь? – или показалось, или в голосе Ганна и правда читалось сочувствие.

Я промолчал, лишь кивнул в ответ. Словно ниоткуда материализовалась Пуля с огромной сумкой, где она несла крупнокалиберную снайперскую винтовку:

– Пора разделяться, – проговорила она, отыскала Горлума и протянула раскрытую ладонь, куда он без объяснений вложил папиросу. – Сейчас начнется шухер.

– Согласен, – кивнул Ганн, подождал, пока она закурит, кивнул Зяблику, и их небольшая группа отделилась от нашей.

Перед тем как уйти, Зяблик вложил мне в руку детонатор. Автоматические огневые точки следовало взорвать, когда они поднимутся из-под земли.

Бразды правления перешли ко мне. Теперь нужно освободить голову от лишних мыслей. Как хорошо, что есть Полковник, который сразу же образовался рядом и проговорил:

– Нас уже обнаружили. Возможно, отправят группу на перехват. Не расслабляемся, движемся цепью параллельно друг другу. Стреляем без команды…

– Чего ты раскомандовался? – возмутился Горлум.

Алеша похлопал его по спине, посмотрел на Винсента, на рыжего Соло и Чуи, скрестившего руки на груди, и объяснил:

– Мы не взвод с четкой иерархией, мы скорее стая. Когда летит стая журавлей, вожаки меняются. Первым становится тот, кто лучше знает маршрут. Затем он уступает место другому. Это рационально. У Полковника больше всех боевого опыта, сейчас у нас не просто налет на вражеский лагерь, а штурм отлично укрепленной позиции. Неизвестно, какие нас ждут сюрпризы, потому лично мне спокойнее под началом Полковника.

Винсент одобрил смену командования:

– Чиерный диело говорит.

– Полностью согласны, – неожиданно мягким, вкрадчивым голосом ответил Чуи за себя и за напарника.

– Хрен с вами, – согласился Горлум, и Полковник продолжил:

– Стреляем из пистолета с глушителем, чтоб не поднимать шум.

Мы растянулись цепью и двинулись параллельно друг другу от ствола к стволу, я прикрутил глушитель во время очередной передышки, собрался было бежать к намеченной цели, но на пути обнаружил подозрительно примятую траву, как если бы спало какое-то животное. Подозревая гравитационную аномалию, я собрался перебегать к Алеше и уже вылез из-за ствола, но далеко впереди кто-то мелькнул, и я спрятался за долю секунды до того, как услышал выстрел.

План Полковника провалился: нас обнаружила группа, отправленная на перехват. Точнее, обнаружила меня одного.

– Пригоршня, вызываешь огонь на себя, делаешь вид, что отступаешь. Когда они поравняются с нами, мы их снимем.

– Так точно, – привычно ответил я и, стреляя перед собой, побежал назад, залег в мох, а это оказалось небольшое болотце, вывалялся в грязи, пузо намочил.

Между мною и преследователями что-то происходило: стоял грохот, что-то клацало, чавкало, я не удержался, выглянул из убежища и увидел разряжающуюся аномалию, которая с корнем вырывала траву, подхватывала клочья глины и расшвыривала по сторонам. Видимо, ее разрядили предназначенные мне пули.