мы хотим потратить финансы на восстановление Архейма? – предположила адептка, беря в руки расческу.

– Да. – Принц кивнул.

– Что его величество сказал? Не даст Чаячьему Мысу денег? – Гвин принялась расчесывать волосы.

– Он еще думает, – признался принц. – Сказал, даст ответ после Йоля. Он хочет отпраздновать в этом году с шумом. Хочет всех соседей позвать к нам. И заодно отметить нашу с тобой свадьбу и освобождение от проклятия.

Гвин поджала губы.

– Как мило с его стороны. – Она попыталась улыбнуться.

Но память предательски и в красках нарисовала битву с неупокоенной ведьмой в руинах. Адептке не хотелось праздновать. Ей хотелось поскорее забыть пережитое. Поэтому улыбка вышла вымученной.

– Люди из Чаячьего Мыса так не думают. – Он усмехнулся. – Они считают, что лучше бы отец потратил это золото не на праздник, а на развитие порта. Отцу это не понравилось. Потом выступил староста из Удела. Сказал, что в приграничный гарнизон нужны еще люди. И. Ох… Гвин, я тебя очень прошу, давай не будем об этом? Я весь день их выслушивал. Голова раскалывается.

– Дать тебе лекарство? – предложила адептка.

Он ласково улыбнулся в ответ.

– Не нужно. Но все равно спасибо.

Кевендил подошел к ней сзади и положил руки на плечи. Гвин подняла глаза, вглядываясь в его лицо в отражении.

– Ну вот зачем ты так с Деваной сегодня? – вдруг спросил муж.

Адептка напряглась всем телом. Ей захотелось обернуться ежом и выпустить колючки.

– Давай не будем об этом? – Она невольно передразнила супруга.

Кевендил снова усмехнулся.

– Гвин. – Он укоризненно покачал головой и принялся мягко растирать напряженные плечи жены. – Не нужно. Она же всего лишь ребенок. Дай ей шанс. Она к тебе тянется. Ты этого не видишь, но…

Адептка перехватила его руку.

– Ты за этим пришел? Поговорить про твою сестрицу? – Гвин не скрывала раздражения в голосе.

Она встала с места, чтобы повернуться к нему лицом.

– Нет, но…

Принц невольно сделал шаг назад.

– Она не ко мне тянется, если хочешь знать, – продолжила адептка. – Она увидела новую игрушку. Во мне и в обучениях чародейству. Она просила урок. Я дала ей урок. Даже не один, а целых семь. И она не такой уж и ребенок, дорогой муж. В начале своего обучения я была намного младше и делала куда больше, чем она.

– Девана – принцесса. – Кевендил покачал головой, выражая протест.

– А я – никто? Это ты хотел сказать? – Гвин нахмурилась. – Я не имею права ставить ребенка королевских кровей на место и учить уму-разуму?

– Да нет же, – ответил он. – Послушай меня…

– Это ты послушай, дорогой муж. – Адептка почувствовала, как весь накопившийся за день гнев рвется наружу. – Моей первой наставницей была тетушка Керика. Папина старшая сестра. Мастер над рунами. Лучшая в своем деле. Суровая, мудрая женщина. Так что мне крупно повезло. Я была в два раза младше Деваны, но я слушала тетю предельно внимательно. Она объяснила мне, что такое магия на самом деле. Не просто манипуляция энергиями. Но инструмент безграничных возможностей. И тот, кто им владеет, должен понимать, для чего он ему и как его правильно применять. Потому что одно время ты лечишь хромую ногу старухи, а потом тебя вызывают на задание. Знаешь, какие задания дают адептам в Академии?

Кевендил часто заморгал.

– Тебя могут отправить изгонять призрака из тела ребенка, а могут послать к заказчику по контракту в далекие земли. А у заказчика идет война с соседом. И ты должна выйти одна против отряда. И положить этот отряд. Положить три десятка живых людей, которые к родным из-за тебя не вернутся. Иначе они положат тебя. А тебе и тринадцати лет еще нет. И после ты молишь всех известных богов, чтобы потом на новое задание выбрали кого-то другого. И радуешься каждой хромой старухе, которая горячо благодарит тебя за излеченные недуги.

Адептка прошлась по комнате. Села на край кровати. Почувствовала себя совершенно опустошенной.

– Мне жаль, что тебе пришлось такое пережить, – спокойно произнес муж.

Кевендил подошел к ней и присел рядом.

– Не думай, что я жестока к Деване, – бесцветным тоном произнесла Гвин. – Сегодня я дала ей куда больше, чем просто обучение красивым чарам. Я показала ей ту сторону Нордвуда, что ей отчего-то прежде не показывали.

– Потому что она еще маленькая, – терпеливо повторил принц.

– Она принцесса. – Адептка повернулась к нему. – Она обязана знать, какие беды их терзают. Сейчас ее дом – это Нордвуд. Но однажды она вырастет. Выйдет замуж. Возможно, покинет эти стены. И ей придется учиться всему одной. Самостоятельно. В чужом месте. И лично я бы не хотела, чтобы она испытала ужас от столкновения с реальностью. Это важнее красивого чародейства. Не согласен?

Мейхарт молчал.

– Ты хочешь оберегать ее. Я тоже. Но так, как умею. Потому что она теперь и моя семья. Пусть она еще этого не осознает. Так что не бойся на этот счет. Я никогда не наврежу ей и не обижу, – заключила Гвинейн.

– Мама ничем таким не интересовалась, – внезапно произнес принц с выражением глубокой задумчивости на лице. – Она занималась вышивкой и прочими женскими радостями. Дела народа ее не волновали. В проблемы Нордвуда матушка не вмешивалась.

Гвин хотела сказать, что, наверное, поэтому король и нашел себе предприимчивую и горячую ведьму Ашаду Норлан. Однако вовремя прикусила язык.

– Думаешь, мне тоже не следует вмешиваться? – вместо этого спросила она.

Лицо принца просветлело. Он обнял жену за плечи.

– О нет. – Кевендил поцеловал ее в щеку. – Конечно же нет. Ты вольна делать что пожелаешь и к чему привыкла. Или не делать ничего. Опять же, как пожелаешь. Тем более у тебя отлично выходит. Люди любят тебя. Спрашивают о тебе. Передают благодарности.

Он снова поцеловал ее. На этот раз дольше. Уткнулся носом в волосы за ухом.

– Думаю, ты права, – тихо добавил он. – Деване твой пример не повредит. Я передам отцу…

– Что? – Гвин отстранилась. Воззрилась на него со смесью удивления и негодования. – Погоди, так это он прислал тебя? Чтобы поговорить про твою сестру?

– Гвин, он очень переживает. – Кевендил попытался удержать жену, но она все равно встала. – Он просто не хочет неприятностей для Деваны или для меня.

Адептка ощутила горький привкус во рту. Привкус очередного разочарования.

– А ты не мог сказать ему сам, без этого разговора, что я ее не обижу и что для нее все это весьма и весьма полезно? Не мог заступиться за меня? Вместо того, чтобы в конце трудного дня учинять тяжелые диспуты?

Она подошла к прикроватному столику и залпом осушила бокал