Прохор, идущий впереди, словно выискивая что-то, стал беспрестанно озираться, то и дело останавливаться, петлять… И чем дальше – тем чаще и чаще.

Путники, все более раздражаясь, начали роптать: сначала про себя; затем – шепотом, а вскоре уж, перебрасываясь недовольными возгласами – все смертельно устали. Но Прохор, казалось, не замечал этого. И лишь когда плетущаяся следом Настя спросила, отчего не видно вчерашних следов и дед поворотил к ней разозленное лицо – Павла осенило: дед заблудился! Это было как гром средь ясного неба!

– Прохор Николаевич, мы правильно идем? – все еще не веря в возможность такого конфуза, громко спросил он.

– Какой правильно! – вскричал Трофим. – Блукаем, не видишь, что ли?

Прохор остановился:

– Привал пока… – Он стянул с плеч мешок.

Старик выглядел озабоченным: у прищуренных глаз – глубокие морщины, на лбу – прядь взмокших седых волос, беспорядочно выбивавшихся из-под кепки… Взгляд его остановился на Павле:

– Идем правильно, парень… да зряшно.

– Скажи уж прямо – заплутал! – набросился на него Трофим.

– А ты не горячись, Трошка. Мал еще на деда кричать! Кукарекал петух – да испустил дух… Идем-то правильно, да все по одним и тем же местам – вот ведь что!

Друзья изумленно огляделись по сторонам.

– Как это так? Откуда знаешь? – спросила Настя.

– Вроде не одно и то же место… – озираясь, произнес Трофим.

– А ты поди за тот куст, глянь – есть там следы и куда они ведут?.. – Прохор кивнул в сторону ближайшего кустарника. Трофим постоял, сбросил рюкзак и, повернувшись, пробежал к орешнику.

Некоторое время за кустами было тихо. Затем там засопели, смачно выругались, и через минуту показалось растерянное лицо Трофима.

– Что там, Трошка? – нетерпеливо прокричала Настя.

Трофим не стал обходить – вышел прямо из кустов:

– Следы… наши, кажись… – Он рассеянно махнул по направлению движения. – Туда ведут…

Прохор грустно усмехнулся в бороду:

– Я и говорю… шагаем вперед, а идем назад! Не пускает тайга… Думал, сумеем… Получается, что нет…

– Такого же не может быть! – слабея, вскликнула Даша.

– Может, девонька, может. – Дед вздохнул. – Говорил же – заколдованное место! Неслучайно Трошка круг видел…

– Мы что же, и не выйдем… никогда? – голос Даши осекся.

– Отчего же – выйдем. Когда поймем, что тайга сказать хочет… Я сам это прознал тогда, когда лося гнал… Долго плутал, пока не понял, что хотела… – Дед замолчал, уставясь куда-то поверх голов путников.

– И что же… хотела? – спросил Павел.

– От меня-то? – словно очнувшись, переспросил Прохор. – Чтобы помнил – дядька здесь голову сложил… С той поры, как сунусь, так он меня и зовет: «Проша…» Сами на Собачьей слышали…

Трофима аж передернуло:

– Ну, ты, дед, и наплел!

– И что же он… и сейчас показывается?.. – со страхом прошептала Даша.

– И сейчас здесь, вон позади вас…

Путники, подскочив, обернулись.

Прохор ехидно прохихикал:

– Не особливо волнуйтесь – зазря тревожить не станет…

Павел укоризненно покачал головой:

– Ну и шуточки у вас, Прохор Николаевич!

Настя вдруг со слезами кинулась на деда:

– Старый хрыч ты, а не дед! Напугал ведь до смерти!

– А что мне вас пугать! – уворачиваясь от кулачков, сказал Прохор. – Здесь у каждого, кого тайга не отпускала, своя история была, молчат только все!

Настя прекратила колотить и вслед за всеми растерянно уставилась на старика.

– Прохор Николаевич… Чертовщина, конечно… но у нас-то какая история? – спросил Павел.

– Не знаю пока… Видать, с Дункелем связано как-то, раз вы за его золотом пожаловали… А как оно выйдет на самом деле – не знаю.

– Что же нам делать? – выдавила, чуть не плача, Даша.

– Что ж делать – идти! На Собачью гору идти надо – вертаться назад!

– Вы же говорите – бессмысленно…

– Другого пути нет. Стоять если – ничего не произойдет. Так-то вот!

Путники сникли: тайга, которая не отпускает от себя, погибший родственник старика Прохора, разгуливающий по лесу, невеселая перспектива узнать какую-нибудь гадость о себе и своих предках – все это казалось бредом, в который невозможно было поверить! Но реальность оставалась реальностью: они шли к Собачьей горе, а самой горы все не было и не было – ходили по кругу… И это было несомненно, поскольку сами уже узнавали места, по которым проходили прежде и где останавливались передохнуть, особенно – запомнившееся им место первого привала в полукилометре от Собачьей – к нему они подходили за день уже несколько раз…

Наконец, совершенно выдохшись, путники, не в силах уже что-либо делать или о чем-либо думать, повалились на мох…

Они пролежали неизвестно сколько. Стало смеркаться. Глядя в небо, Трофим, едва ворочая языком, прошамкал:

– Зря, получается… назад повернули! Лучше бы с теми оставались… гадами. Все понятнее было бы…

– Что уж теперь… – вздохнул Павел, которому пришла та же невеселая мысль; он с грустью повернул лицо в сторону Даши: она лежала с закрытыми глазами.

– День проходили, а так ничего нам не вышло… – Трофим поднялся на локти и посмотрел на лежащего спиной к нему старика. – Дед, будем на ночь располагаться или как? А, дед?

Прохор не шевелился. Настя подняла голову:

– Дедуля, чего молчишь? Господи, что он молчит?

Все повскакивали. Трофим, за ним и Настя, ухватившись за плечо старика, осторожно повернули его на спину: на них бессмысленно уставились потухшие глаза охотника.

Настя взвизгнула:

– Дедушка, что с тобой? – Она бросилась тормошить старика. Тот вдруг шевельнулся, в глазах блеснуло живое недоумение и неожиданно для всех он прошептал:

– Ты чего?..

Трофим отвалился назад и сплюнул:

– Ну, ты даешь! Напугал, ей-богу!

Настя тихо всхлипнула. Старик протянул руку и нежно провел пальцем по ее щеке:

– Прикорнул только, дурешка… Увидал, что пришли, и прикорнул малость… А ты думала помер, что ли?

– Куда… пришли? – утирая слезы, простонала Настя.

– К камням Волчьим…

Все переглянулись – бредит!

– К каким камням?

– К тем… – Прохор махнул рукою в сторону, в которую только что было повернуто его лицо. Все обернулись. – Вон один, а правее – другой…

– Черт бы меня побрал! – пригнувшись, изумился Трофим и откинул кепку на затылок: в просветах под нижними лапниками кедров белели гранитные основания скал – их, скрытых от взора густой завесой хвои, разглядеть только и можно было, разве что низко склонившись к земле.

Прохор с помощью Насти и Павла поднялся.

– Чего остолбенели? Стало быть, не миновать нам их… Тайга привела!

Когда они вышли к Волчьим камням – те выросли до размеров узких крепостных стен. Отстоявшие одна от другой на расстоянии ста – ста пятидесяти шагов, они напоминали своеобразный выход из тайги – длинный, порядка двести метров коридор, поросший низким кустарником: в конце