– Мне кажется, что нам уже можно перейти на «ты», – вдруг предложил мужчина.

– Почему бы и нет? – тут же согласилась я.

Фрид улыбнулся. Мне стало заметно, что он делает это легче, чем раньше. Так что я не могла не спросить:

– Как ты? Я имею в виду после утра…

– Невыносимо зудело, – честно признался Фрид. – Так сильно, что перед ужином я все же съездил в этот соленый бассейн.

– И как?

– Меня поймал местный целитель и чуть не определил в санаторий на полный комплекс процедур. Я еле отбился.

– Да, есть такое дело, – я рассмеялась. – Но процедуры и правда бывают хороши.

– Предпочитаю начать с малого.

– С чего бы ты ни начал, а результат уже заметен, – сказала я.

– Здесь темно, и тебе просто кажется, – хмыкнул Фрид.

– Я некромаг, – возразила спокойно, – и в темноте вижу чуть лучше, чем остальные.

– Прямо как твой кот.

– Прямо как мой кот, – согласилась я.

Ведь не сказала ни слова неправды. Над нашими головами светила луна, из окон гостиной и спальни на втором этаже падал свет, вырисовывая на газоне длинные прямоугольники. И этого вполне хватало, чтобы понять, что мужчина двигается легче, чем вчера. С его плеч словно упала огромная тяжесть, давая свободно дышать, и даже голос звучал как-то по-другому.

– Ружена… – Фрид качнулся ко мне.

– Ма-а-а! – глухо заорали где-то рядом.

Я мысленно выругалась. Что ж ты так не вовремя, мой дорогой котик. У нас тут, кажется, вполне мог случиться очередной поцелуй.

– Надеюсь, это что-то срочное, – проворчала я, оборачиваясь.

Мик вывернул из-за угла особняка и зашагал к нам. В его зубах было зажато нечто, похожее на комок перьев. Кот остановился у моих ног, выплюнул это нечто и сел, невозмутимо таращась янтарными глазами. Комок вдруг шевельнулся.

– Да это же птица, – ахнула я. – Ты что, охотился?

Кот презрительно фыркнул. Фрид опустился на колено, осторожно касаясь перьев.

– Точно птица. И судя по всему, ей очень худо.

– Только этого не хватало, – я нахмурилась. – И что будем с ней делать?

– Попробуем помочь, – сказал мужчина. – Отнесем в дом и посмотрим.

Он осторожно ухватил находку пальцами и понес внутрь. Я поспешила следом. В гостиной горел свет, и мы отправились туда. Под яркой лампой стало очевидно, что это и правда птица. Небольшая, чуть меньше ладони, со светло-серым оперением и длинным хвостом.

– Серая сойка, – определил Фрид.

– Пересмешница?

– Она самая.

– У вас что-то случилось? – в гостиную заглянул Леон.

– Принеси воды, полотенце и коробку, – попросил Фрид.

– Секунду.

Птица была чем-то здорово потрепана. Она едва шевелила крыльями, вяло открывая клюв, и не пыталась вырваться. Перья казались тусклыми и взлохмаченными. Мик на все подозрения отвечал гордым молчанием, а потом мы расслышали тихий стук в окно. Я бросилась открывать и увидела костяную макушку Мелкого. Скелет положил на подоконник перо, поклонился и скрылся в зарослях. Сопоставив то, что пришло от кьюра, я констатировала:

– Мелкий нашел птицу в кустах, в той части сада, за которую они взялись сегодня. Потом явился Мик и решил отнести ее нам.

– Бедолага, – вздохнул Фрид.

– Что с ней могло случиться?

– Понятия не имею. Я не специалист в орнитологии, но на первый взгляд не видно ни переломов, ни травм. Крылья целы, хоть в них и недостает перьев.

– Может, нужны лекарства? – предложил Леон, выставляя на диван коробку и плошку воды. – Я могу спросить у господина Манна.

– Увы, для птиц у меня ничего не найдется, – развел руками тот, бесшумно возникнув на пороге гостиной. – А давать человеческие не рискну. Это ведь даже не кот или собака.

– В Свишене есть зверолекарь? – посмотрел на меня фон Штар.

– Есть, – я кивнула. – И даже одна их моих бабушек – зверолекарь. Вот только она сейчас не в городе, а лечебница уже закрыта.

– Тогда мы поедем туда завтра утром. Надеюсь, до утра птица доживет.

Леон помог сделать в коробке дыры для дыхания. Фрид попытался предложить сойке воду, но то никак на нее не отреагировала. Тогда он просто свернул в несколько слоев полотенце и, уложив на него птицу, накрыл коробку крышкой. Я наблюдала за ним с легкой улыбкой. То, как мужчина заботился о слабом существе, говорило о многом. Без просьб, без сомнений, он просто решил помочь попавшей в беду птице. У тебя доброе сердце, Фрид фон Штар.

– Устроим ее на кухне, – предложил Леон. – Там тепло и нет сквозняков.

– Разбуди меня завтра пораньше, – кивнул Фрид. – Если все будет хорошо, свозим к зверолекарю еще до завтрака.

Ингер ушел. Фон Штар пожелал мне доброй ночи и шагнул к лестнице. Но я придержала его за локоть. Внимательно вгляделась в лицо мужчины, потом подхватила Мика под упитанные бока и сунула ему в руки. Фрид машинально прижал кота к себе.

– Пусть он поспит с тобой, – пояснила я. – Если вдруг снова случится кошмар, позовет меня. Да и вообще, с котом лучше спится.

Мик замурчал, довольно щурясь. Фон Штар растерянно моргнул, но все же не стал спорить.

– Спасибо, – пробормотал он. – Хотя я искренне надеюсь, что твоя помощь не понадобится.

– Я тоже на это надеюсь, – сказала тихо. – Доброй ночи, Фрид.

К нашему общему облегчению, птица ночь пережила. Выглядела она наутро так же погано, как и раньше, но хотя бы дышала и пыталась раскрыть клюв. Быстро съев приготовленный Леоном бутерброд, Фрид решил, что нужно ехать. Я, героически проснувшись аж в восемь утра, конечно же отправилась с ним. Кто-то ведь должен был показывать дорогу, верно?

Лечебниц для животных в Свишене было несколько. Я велела Фриду ехать туда, где работала бабушка и куда я сама ходила со своим котом. И стоило нам войти в холл, услышала знакомый голос. Увы, не бабулин.

– Ружена, дорогая, неужели что-то с Миком?

Пришлось остановиться и развернуться, навешивая на лицо улыбку.

– Доброе утро. Нет, с Миком все в порядке.

К нам подходила статная брюнетка в светло-зеленом халате зверолекаря. Она внимательно осмотрела нас с Фридом, заметила