— И днем, и ночью, — сказал Уайзер. — В любое время,серьезно. Вы не потревожите мою жену, мы развелись в 1983 году.

Ральф попытался заговорить, но не смог — из горла вырвалсялишь бессмысленный, хриплый звук. Он сглотнул, пытаясь справиться с комом в горле.

Уайзер, заметив его старания, похлопал Ральфа по плечу:

— Только никаких криков в магазине, Ральф, иначе выраспугаете всех покупателей. Может быть, дать вам салфетку?

— Нет, все уже хорошо. — Голос Ральфа был еще хриплым, новполне слышимым.

Уайзер критически оглядел Ральфа:

— Еще нет, но будет. — И огромная рука Уайзера еще разпоглотила ладонь Ральфа, но теперь его это не беспокоило. — А пока постарайтесьрасслабиться. И будьте благодарны за тот сон, который у вас есть.

— Хорошо. Еще раз спасибо.

Уайзер кивнул и отошел к прилавку.

4

Ральф прошел мимо ряда N3, свернул налево к большой выставкепрезервативов и вышел на улицу через дверь с надписью: "СПАСИБО ЗА ПОКУПКУВ «РАЙТ-ЭЙД». Поначалу он не нашел ничего необычного в яркости, от которойвынужден был зажмуриться, — в конце концов, стоял полдень, а в аптеке былонесколько темновато. А затем Ральф открыл глаза, и сердце едва не остановилосьу него в груди.

На лице его появилось удивленное выражение, граничащее сшоком.

Так мог бы выглядеть первооткрыватель-путешественник,преодолевший непроходимую сельву, когда перед его взором неожиданно предстаетлегендарный затерянный город или умопомрачительное геологическое чудо —бриллиантовая скала или, возможно, каскад водопадов. Ральф откинулся на голубойпочтовый ящик у входа в аптеку. Дыхание по-прежнему теснило, а взгляд металсяиз стороны в сторону, пока его мозг пытался понять только что полученнуюновость — одновременно чудесную и ужасающую.

Видение аур вернулось, но сказать это было все равно чтосообщить о Гаити как о месте, где не нужно носить пальто. На этот раз свет былповсюду, неистовый и изобильный, непривычный и прекрасный.

За всю свою жизнь Ральф лишь раз испытал ощущение сродниэтому.

Летом тысяча девятьсот сорок первого, когда ему едваисполнилось восемнадцать, он добирался на попутных из Дерри к своему дяде,жившему в Пугкипси, штат Нью-Йорк. Предстояло проделать еще миль четыреста.Вечерняя гроза во второй день его путешествия устала стремительно обгонятьпилигрима, и Ральф направил свои стопы к ближайшему укрытию — скособочившемуся,словно подвыпивший гуляка, сараю на краю сенокосного луга. В этот день Ральфбольше шел пешком, чем ехал, и поэтому сразу уснул крепким молодецким сном взаброшенном стойле, прежде чем первый раскат грома расколол темнеющее небо.

Проснувшись утром следующего дня после продолжительногочетырнадцатичасового сна, он огляделся вокруг в полнейшем изумлении, даже непонимая до конца в первый момент, где находится. Он знал только, что этокакое-то темное, приятно пахнущее место и что мир вокруг превратился в потокиослепительного бриллиантового света. Затем Ральф вспомнил, как нашел укрытие всарае, и вдруг понял, что это странное видение вызвано игрой лучей яркогосолнечного света, пробивающегося сквозь щели в деревянной крыше и стенах сарая…Только и всего. И все же он просидел еще минут пять в молчаливом восхищении,восторженный мальчишка с застрявшими соломинками в волосах; он сидел с поднятойголовой, любуясь, как золотистые пылинки лениво кружатся в солнечных лучах.Ральф вспомнил испытанное тогда ощущение, будто он находится в храме.

Сейчас с ним произошло нечто подобное, только судесятеренной силой.

Но самое странное заключалось в следующем: он не могописать, что же произошло на самом деле и как именно изменился мир, став вдругтаким прекрасным"

И у предметов, и у людей — особенно у людей — появилисьауры, правильно, но этим чудеса не ограничивались. Вещи никогда не были такимисверкающими, такими непреложно осязаемыми. Машины, телефонные будки,продуктовые тележки перед супермаркетом, контуры жилых домов на противоположнойстороне — все это как бы внезапно обрушивалось на него.

Неожиданно сей бесцветный, грязный уголок Уитчхэм-стритпревратился в Страну Чудес, и в этом половодье красок и света трудно было сразупонять, что именно он видит, присутствовало лишь осознание великолепияневедомого чуда-сказки.

Единственное, что он мог выделить, были ауры, окружающиефигуры людей — те сновали вокруг, входя и выходя из магазинов, загружалипокупки в багажники машин или садились в авто и уезжали по своим делам.Некоторые из аур были ярче других, но даже самые тусклые теперь сияли во стократ сильнее, чем тогда, когда Ральф впервые столкнулся с этим феноменом.«Несомненно, именно об этом и говорил Уайзер. Это гиперреальность, и то, что тывидишь, не более чем галлюцинация человека, напичканного транквилизаторами. То,что ты видишь, всего лишь еще один симптом бессонницы — не больше. Смотри,Ральф, и восхищайся сколько угодно это действительно великолепно, — только вотверить в это не стоит».

Однако Ральфу не нужно было упрашивать себя дивиться — всевокруг представляло собой истинное чудо. Хлебный фургон, сдав назад, отъехал откафе, где они пили кофе с Уайзером, и светящаяся темно-бордовая субстанция —цветом напоминающая засохшую кровь — стала изливаться из выхлопной трубы.

Это был не дым и не пар, но нечто, напоминающее и то, идругое. Свечение вырывалось повторяющимися вспышками, наподобие лентыэлектрокардиограммы.

Взглянув на тротуар, Ральф увидел впечатанный в бетон следот колес машины того же темно-бордового оттенка. Фургон поспешил дальше, ипризрачные следы выхлопов превратились в ярко-красную артериальную кровь.

И такие странные вещи происходили повсюду — нечто неведомоев пересечении косых полос света вновь напомнило Ральфу поток солнечных лучей,пробивавшихся сквозь щели в стенах и крыше давным-давно исчезнувшего с лицаземли сарая. Но самым удивительным были люди, именно их оболочки ауры оказалисьстоль поразительно различны и реальны.

Из супермаркета вышел мальчишка-рассыльный, толкая передсобой тележку с зеленью. Он двигался в таком ослепительно белом ореоле, чтонапоминал перемещающийся прожектор. Аура женщины, идущей рядом с ним, быласравнительно тусклой, серо-зеленого оттенка сыра, начавшего портиться. Юнаядевушка окликнула рассыльного из открытого окна «субару», помахав ему; ее леваярука оставила в воздухе яркие полосы нежно-розового, леденцового цвета. Но онипочти сразу же растаяли. Парнишка, улыбнувшись, помахал в ответ, след его рукипревратился в желто-белый фонтан. Ральфу это показалось похожим на плавникрыбки из аквариума. Плавник тоже таял, но значительно медленнее.