«Лучше тебе пошевеливаться, приятель, — если твой новыйзнакомый, случайно выглянув в окно, увидит, что ты по-прежнему стоишь здесь,как наркоман, он, возможно, сам пошлет за верзилой со смирительной рубашкой». —Скорее всего, он позвонит доктору Литчфилду, — пробормотал Ральф и побрел кГаррис-авеню.

5

Остановившись на пороге дома Луизы, он несмело спросил:

— Эй! Есть кто-нибудь дома?

— Входи, Ральф! — отозвалась Луиза. — Мы в гостиной!

Домик Луизы располагался в полуквартале от «Красногояблока».

Заставленный мебелью и несколько темноватый, он, однако,являл собой образец порядка и уюта и поэтому всегда ассоциировался в сознанииРальфа с норкой хоббитов <Хоббиты — персонажи философской сказки английскогописателя Дж.Р. Толкина о стране Средиземье, населенной маленьким народцем«невысокиками».>. И хоббиту Билбо Баггинсу, чей интерес к предкампревосходила лишь страсть к еде, понравилась бы гостиная Луизы с фотографиямиродственников, взирающих со стен. Почетное место на телевизоре занималопрофессионально выполненное фото мужчины, которого Луиза называла не иначе, какмистер Чесс.

Мак-Говерн сидел на диване, подавшись вперед, на егокостлявых коленях пристроилась тарелка спагетти с тертым сыром. По телевизорушло какое-то шоу.

— Что она имела в виду, говоря мы в гостиной? — шутливоспросил Ральф, но прежде, чем Мак-Говерн успел ответить, появилась Луиза старелкой дымящихся спагетти в руках.

— Вот, — сказала она. — Садись и ешь. Я позвонила Симоне, иона сказала, что об этом, возможно, сообщат в двенадцатичасовой программеновостей.

— Луиза, не стоило беспокоиться, — пробормотал Ральф,принимая тарелку, но желудок его голодно запротестовал, когда Ральф вдохнулаппетитный запах лука и тающего чеддера <Сорт сыра.>. Взглянув на стенныечасы, едва заметные между фотографиями мужчины в пальто с енотовым воротником иженщины, выглядевшей так, будто припев модной песенки «ву-дуди-и-о-ду» и составлялвесь ее лексический запас, — Ральф удивился, что уже без пяти двенадцать.

— Да я ничего и не делала, просто разогрела остатки вмикроволновой печи, — словно оправдываясь, ответила Луиза. — Когда-нибудь,Ральф, я обязательно приготовлю для тебя что-нибудь особенное. А теперь садись.

— Только не на мою шляпу, — предостерег Мак-Говерн, неотводя взгляда от телевизора. Он бросил Федору рядом с собой на пол и сновазанялся едой, быстро исчезавшей у него во рту. — Очень вкусно, Луиза.

— Спасибо. — Она задержалась, посмотрев, как один изучастников выиграл вояж на Барбадос и новое авто, затем снова поспешила вкухню.

Вопящего от радости победителя сменил тип в полосатойпижаме, беспокойно ворочающийся в постели. Наконец он сел и взглянул на часы,стоящие на ночном столике. 3:18 утра — время, ставшее Ральфу столь знакомым.

— Не можешь заснуть? — сочувственно спросил голос за кадром.— Устал лежать без сна ночь за ночью? — Маленькая светящаяся таблетка с легкимзвоном влетела в окно спальни бедняги, измученного бессонницей. Ральфу онапоказалась похожей на самую маленькую летающую тарелку, спустившуюся споднебесья, и он совсем не удивился, увидев, что пилюля голубая.

Ральф присел рядом с Мак-Говерном. Хотя оба они былидостаточно худощавы (костлявый — это слово больше подошло бы для описанияБилла), им было тесновато на маленьком диване.

Вошла Луиза с тарелкой для себя и уселась у окна вкреслокачалку.

После музыки и аплодисментов в студии, означавших окончаниешоу, женский голос произнес:

— Это Лизетт Бенсон. «Новости в полдень». Результатомсогласия известной феминистки-адвоката выступить в Дерри стала акция протеста —шестеро арестованных — в местной клинике. Также Крис Элсберг с прогнозом погодыи Боб Мак-Клиндем со спортивными новостями. Оставайтесь с нами. Ральф отправилочередную порцию спагетти в рот и, оторвав глаза от тарелки, перехватил взглядЛуизы.

— Вкусно? — спросила она.

— Божественно, — ответил он, подумав, что в данный моментему пришлись бы по вкусу и холодные консервированные спагетти. Он был не простоголоден — у него разыгрался прямо-таки волчий аппетит. Очевидно, для наблюденийза аурами потребовалось много калорий.

— Вкратце: случилось следующее, — вмешался Мак-Говерн,проглотив последнюю порцию и ставя тарелку рядом со своей шляпой. — В восемьтридцать утра человек восемнадцать появились возле здания Центра — как раз вэто время служащие приходят на работу. Симона, подруга Луизы, говорит, что онивеличают себя «Друзья жизни», но основу группы составляют отпетые негодяи.

Она утверждает, что среди них был и Чарльз Пикеринг,которого полиция задержала в прошлом году при попытке подложить бомбу в гаражбольницы.

Племянница Симоны сказала, что арестовали только четверых.Похоже, она ошиблась.

— Эд Дипно действительно был с ними? — спросил Ральф.

— Да, — подтвердила Луиза, — и его тоже арестовали. Но никтоне пострадал. Это оказались только слухи.

— Пока, — мрачно добавил Мак-Говерн. На экране цветноготелевизора пошла заставка «Новостей в полдень», затем появилась Лизетт Бенсон.

— Добрый день, — сказала она. — Главной нашей новостью вэтот чудесный день позднего лета является согласие известной писательницы ивызывающей разноречивые чувства защитницы женских прав Сьюзен Дэй выступить вДерри в следующем месяце, но известие о ее согласии вызвало стихийнуюдемонстрацию у здания Центра помощи женщинам: центр реабилитации женщин иклиника, практикующая аборты, которая так популяризирует…

— Опять они примешивают сюда аборты! — воскликнулМак-Говерн. — Господи Иисусе!

— Тише! — безапелляционным тоном, столь не похожим на ееобычное тихое бормотание, произнесла Луиза. Мак-Говерн, удивленно взглянув нанее, замолк.

— …Джон Киркленд с первым репортажем из Центра, — закончилаЛизетт Бенсон, и на экране появилось изображение репортера на фоне длинногокирпичного здания. Титры внизу сообщали зрителям, что репортаж идет в прямомэфире. Показали окна Центра помощи женщинам. Два из них были разбиты, другие жезапачканы чем-то красным, напоминающим кровь. Репортера отделяла от зданияжелтая лента, обычно применяемая полицией; у входа виднелись трое полицейских иодин в штатском. Ральф не слишком удивился, узнав в цивильном инспектора ДжонаЛейдекера.

— Они называют себя «Друзьями жизни», Лизетт, и ониутверждают, что утренняя демонстрация была спонтанным всплеском протеста,вызванного сообщением о том, что Сьюзен Дэй — радикалисты называют ее«американской детоубийцей N1» — приезжает с выступлением в Дерри в следующеммесяце.