Ты представляешь себе армию из одних полковников? Это всеобщий хаос — все умные, и каждый действует по своему усмотрению. Не приведи Бог такому случиться!

Градов взглянул на часы.

— В общем, так… Лети сейчас к Скокову и кайся. И не переживай: он тебя простит. Далее. У Скокова в данный момент торчит Волынский…

— Как он туда попал? — вытаращив от изумления глаза, спросил Яша.

Градов оскалил в улыбке белые широкие зубы.

— Скоков — человек умный, поэтому, пока ты отсутствовал, он размышлял, а поразмышляв, понял, что с такими ребятами, как ты, кашу не сваришь, и взял на работу Волынского. Ясно?

— Ясно, — молча проглотив обиду, кивнул Яша.

— Слушай дальше. Что они там с Волынским решат, я не знаю, может, чего толковое и придумают, но твоя задача привезти сюда, ко мне, Волынского. Все понял?

— Да, — сказал Яша, натягивая куртку.

— Тогда действуй!

Яша выполнил наказ Градова — покаялся, но нагоняй получить не успел: Скокову стало плохо. Он закашлялся, захрипел и, синея лицом, так и не обронив ни слова, с трудом поднялся и вышел во внутренний дворик. И это было самое страшное, ибо Яша вдруг понял: случись что с полковником, ему останется только одно — застрелиться.

Кефир, чувствуя своим собачьим сердцем, что с хозяином неладно, жалобно завизжал и бросился за ним следом. Родин мгновенно достал из аптечки корвалол, набухал в стакан сорок капель, долил его холодным чаем и тоже выскочил во двор.

— Понял, до чего доводит самодеятельность? — хмуро спросил Волынский.

Яша не ответил. Но по его виду — отрешенному взгляду, вздувшимся на шее жилам и сжатым, побелевшим кулакам — Волынский сообразил, что и он чувствует себя не лучше, чем полковник. Сказал:

— Возьми себя в руки.

Вошел Родин, вытащил из холодильника бутылку водки, наполнил до половины стакан и, отдышавшись, проговорил:

— Все нормально. — Затем сел к столу и закурил. — Яша, Скокову за шестьдесят, и он перенес два микроинфаркта. Это во-первых. А во-вторых, только благодаря ему мы очень прилично зарабатываем и совершенно независимы. Так что помни об этом, когда тебе в следующий раз…

— Он все понял, — остановил его Волынский. — Давайте лучше обсудим ситуацию…

— Вас ждет Градов, — сказал Яша.

— Где?

— У меня дома.

— А как он у тебя оказался?

— Я встретил его в офисе Кожина, но он сделал вид, что меня не узнал.

— Это хорошо, — задумчиво проговорил Волынский. — Александр Григорьевич, в таком случае ты оставайся здесь, так сказать за старшего, а я вместе с Яшей смотаюсь к Градову — эта бестия зря не притащится. Договорились?

Родин хмуро кивнул.

— И жди моего звонка. — Волынский перебросил через плечо пиджак, который висел на спинке стула, и, кивнув Яше, пошел к выходу.

В Отдельном учебном центре КГБ Градов и Волынский не сдружились, а может быть, просто не успели, ибо занятия отнимали столько сил и энергии, что для общения друг с другом у курсантов элементарно не хватало даже времени. И это обстоятельство не было случайностью, скорее — закономерностью: начальство сознательно воспитывало в своих учениках такие черты характера, как замкнутость и скрытность, ибо разведывательные службы, конечно, могут взаимодействовать друг с другом в целях обмена информацией, но… Первое правило обмена информацией гласит: ничего не давать, если в этом нет необходимости, а второе — дать как можно меньше, чтобы для твоего разведывательного управления складывался благоприятный баланс.

Градов и Волынский сблизились и подружились через несколько лет после окончания школы, причем, при обстоятельствах настолько курьезных и комических, что впоследствии встречаясь и вспоминая их, они оба впадали в гомерический хохот.

Как правило, ребята из Отдельного учебного центра знали два языка, обычаи, нравы и природно-климатические условия той страны, в которой начинали работать. Все они проходили тестирование и подготовку на выживаемость в определенном регионе. И хотя каждого из них готовили для работы в конкретной стране, побывать пришлось практически везде — там, где возникали так называемые горячие точки.

Теоретически парни из Отдельного учебного центра должны были выполнять роль инструкторов и не имели права участвовать в боевых действиях. Но это только теоретически, на деле же они не раз проводили акции по уничтожению командных пунктов повстанческих формирований, мест сбора их лидеров, ну и самих лидеров. Допустим, необходимо нейтрализовать штаб неких повстанческих сил страны, с которой Советский Союз имел договор о дружбе и взаимопомощи. Вначале эту акцию пробовали осуществить местные кадровые войска, потом силы безопасности. Если у них ни черта не получалось, тогда в бой вступали ребята Отдельного учебного центра. Вначале они обстреливали врага неуправляемыми снарядами типа «земля — воздух», потом «чистили» это место из пулеметов, а затем, бросаясь в атаку, добивали все, что шевелится, и быстро сматывались. А на смену им уже приходили местные парни, которые якобы и вершили все дело.

Вслед за местными парнями прилетали американские журналисты. Они делали снимки, брали интервью, и в газетах появлялись сообщения о разгроме группировки или штаба силами безопасности аборигенов. В общем, веселая была работа, как выразился однажды Волынский.

Как-то Волынского загнали в Анголу. Условия — хуже не придумаешь. Идешь с разведгруппой, вдруг вертолет противника, плюхаешься лицом в болотную жижу, лежишь, а по тебе ползет какая-то мерзость — то ли паук, то ли скорпион, не поймешь. Ситуация тогда в Анголе сложилась примерно такая же, как у нас в гражданскую войну. Одни воюют за СВАПО, другие — за УНИТА. В общем, страна разделилась на два лагеря и постреливает — грызется.

Волынский учил черных братьев тактике ведения партизанской войны и владению советским и наиболее распространенными видами американского оружия. Со скуки стал делать все по правилам — устраивать теракты, засады, набеги, взрывы, регулярно совершать ночные рейды на территорию противника. А толку — никакого. Кто-то очень грамотно ему противостоит. Волынский подумал, что это либо «Великий неизвестный» — французский легионер, — либо американец и проклял все на свете, ибо уже на горьком опыте знал, что самая затяжная, нудная и мучительная борьба — это борьба двух спецслужб: уровень подготовки примерно одинаков, поэтому, чтобы переиграть противника, необходимо иметь численное преимущество или ждать, когда тебе улыбнется удача. Недаром же их так и называли — солдаты удачи…

Вечером к Волынскому подошла переводчица и, ужасно смущаясь, сказала, что с ним желает встретиться офицер противоположной стороны. Волынский задумался: если узнает об этом начальство, неприятностей будет выше крыши, но искушение победило — очень уж ему хотелось взглянуть в глаза парня, который умеет не только воевать, но и не прочь поболтать с тобой. «Интересно о