в… управдомы, то есть — надеть милицейские погоны. Для ребят, знающих по нескольку иностранных языков, такой поворот был не просто неожиданным — оскорбительным. И в результате от «Вымпела», как говорится, остались рожки да ножки.

— Все верно, — хмуро кивнул Егоров. — А теперь я тебе скажу то, чего ты не знаешь… Пузырев Василий Викентьевич — полковник госбезопасности. Образование — высшее: строительный институт. Около десяти лет работал начальником хозяйственного управления КГБ. Бабник. Очень ловко и умело прибирал к рукам смазливых студенточек, а затем сдавал их нашим операм для работы с иностранными клиентами. Второе хобби — стрельба. В обед его можно было найти только в тире. В одной руке — бутерброде ветчиной, в другой — пистолет, и палит по сорок минут без передыха.

— Справочка более чем обширная, — помолчав, сказал Родин. — Вы с ним по работе не сталкивались?

— Нет.

— Тогда, с вашего разрешения, еще один вопросик… Из конторы его выперли или он сам ушел?

— Сам.

— От вас сами не уходят. — Родин бросил на Егорова укоризненный взгляд. — Не уходят, Виктор Афанасьевич. И вы это прекрасно знаете.

— Ну и въедливый же ты мужичонка, капитан! — вздохнул Егоров, потирая ладонью шею. — Ладно, черт с тобой, слушай… Несколько лет тому назад — еще до перестройки— у нас прямо с комитетского двора сперли около тридцати машин кровельного железа, кирпича и прочих строительных материалов. И кто-то из доброхотов об этом стукнул. Дело к производству приняла прокуратура Свердловского района. Первым, понятно, вызвали для дачи показаний Пузырева. Он, естественно, свалил все на рабочих — они, мол, все разворовали. А меня, говорит, больше не беспокойте — нет времени, строим секретный объект.

— Действительно секретный?

— Подземный туннель от Кремля к площади Дзержинского, — расхохотался Егоров. — Но следователь попался дотошный и упрямый, как мул, и примерно через месяц докопался до истины: железо и кирпич пошли на строительство дачного кооператива КГБ СССР.

Вот здесь-то и поднялся переполох! Но, как ты сам понимаешь, волки себя в обиду не дадут. Дело быстренько замяли и передали в КГБ. Где оно теперь, в чьих руках — одному Богу известно. Скорее всего, уничтожили. Пузырев уволился по собственному желанию, сохранив и связи, и друзей, ибо никого не продал и не предал, но… — Егоров откинулся на спинку кресла и задумчиво посмотрел в окно. — Это только предыстория, сама история впереди… Месяца через три после этих событий из отдела внутренней контрразведки ушли в отставку по совершенно непонятным причинам несколько крупных специалистов. Меня это насторожило. В чем дело? Почему? Ребята все толковые, на хорошем счету… и вдруг сматываются, бегут, как зайцы, на хвост которым сели гончие собаки! Стал копать. Я мужик, как и ты, въедливый, поэтому копал до тех пор, пока не докопался — понял, что их сдали. Сдали иностранным спецслужбам. Компромат — хищение государственного имущества.

— То есть строительных материалов, — уточнил Родин.

— Именно. И не удивляйся. Это в России на хищения такого рода сквозь пальцы смотрят, а на Западе — это преступление номер один. Отставка, причем позорная — со скандалом — неминуема!

Вербовали ребят очень осторожно — без личного контактирования, но грубо: каждый из них получил по почте письмо-ксерокс, набранное на компьютере, с предложением о сотрудничестве. А в случае отказа обещали предать гласности документы, которые ставили крест на их служебной карьере.

Ребята решили плюнуть на карьеру и все, как один, ушли со службы.

— А чем они мотивировали свой уход?

— Мотивировка в наше время одна — деньги, — сказал Егоров. — Они ушли в коммерческие структуры.

— И их оставили в покое?

— О них просто забыли.

— Поняли, что дело не выгорит?

Егоров мрачно усмехнулся.

— Ослабить ряды нашей разведки — уже половина победы. Им, может быть, большего и не требовалось.

— Странно, — сказал Родин. — Сдать их мог только тот человек, который был в курсе событий и положения дел.

— Очень верно мыслишь, — кивнул Егоров. — Продолжай…

Родин потер указательным пальцем переносицу.

— Неужели Пузырев?

— Больше некому. Все варианты просчитаны.

— И давно он у вас под колпаком?

— К сожалению, капитан, недавно. И если честно, то мы до сих пор против него ничего не имеем — очень хитрый лис. А скорее всего его использовали как одноразовый шприц — укололи и выбросили.

— Не вижу логики… Он же у них на хорошем крючке.

— Капитан, внешняя разведка — любой страны — дело тонкое и деликатное, она действует, руководствуясь определенными моральными нормами, поэтому предпочитает не связываться с уголовщиной. А Пузырев — вор, бандит и убийца. Его действия подлежат наказанию, но… Наказать его должен МУР!

— А вы… — опешил Родин, — вы что же, открещиваетесь от этого дела?

— Нив коем случае. Пузырев предал наших людей, и мы, если, конечно, докажем его виновность, влепим ему на всю катушку!

В кабинет с подносом в руках вплыла Мария Александровна.

— Вот вам бутерброды, пирожки с капустой, пирожки с рыбой и боржоми.

— Пирожки с капустой я люблю, — сказал Родин, — а вот с рыбой в жизни не пробовал.

— Попробуй.

Родин в два захода проглотил пирожок и от удовольствия прищелкнул пальцами.

— Очень вкусно! Вот только не понял, что за рыба.

— Секрет, — улыбнулась Мария Александровна. — Ты не женился?

— Собираюсь.

— Кто она?

— Красивая, умная и богатая.

— В таком случае тебе придется жениться три раза. — Мария Александровна покачала головой — мол, что с тебя, бестолкового, взять — и незаметно, тенью, выскользнула из комнаты: видно, поняла, что разговор сугубо мужской и профессиональный.

— Теперь ты понимаешь, с кем вы столкнулись? — спросил Егоров. — С бандой киллеров, которой руководит бывший гэбэшник Пузырев, а вы… Извини меня, многие из вас и в тире слону в жопу не попадете!

Некоторое время Родин сидел неподвижно, смежив веки, подперев голову ладонью. Можно было подумать, что он спит. Однако, просидев минут пять не шелохнувшись, тщательно обдумав ситуацию, он внезапно поднялся и решительно проговорил:

— Может быть, с пятидесяти метров я слону в жопу и не попаду, но переиграть эту сволочь у меня ума хватит!

Пузырев у вас уже на крючке, — миролюбиво проговорил Егоров. — Так что переиграть его у тебя действительно ума хватит, а вот что касается Редькина…

— Между прочим, что их связывает? — перебил Родин. — Ведь Пузырев, судя по вашим словам, птичка полетом выше, а командует парадом господин Редькин.

— Я думаю, что эта бестия Редькин собрал в свое время на Пузырева хорошенький компромат…

— Что было, то было — быльем поросло, — возразил Родин. — Пузырев давно не у дел, и плевать ему на Редькина с высокой колокольни.

— Против ветра плевать не