— Чикнули! — добавила Минна.

— Исполосовали! — добавила Tea. — Ножничками:клац-клац.

— С ее подачи! Вот так она перекрывает кислород,наглянка! — проскандировали все трое.

Тишина после столь бурного эмоционального всплеска наступиласразу же. Высказав все, что думают, о постылой конкурентке, милейшие женщиныпотянулись к выходу. Они были у самой двери, когда их остановил голос Чижа.

— Я бы на вашем месте никуда не уходил, — процедилЧиж. — Тем более что кислород перекрыли не вам. В данном конкретномслучае.

Выводок писательниц остановился — как будто каждую из ниххлестнули плетью. Или ударили по голове увесистым томом конкурентки — Не вам. Аей…

Софья, как человек, в не столь далеком прошлом имеющийотношение к прокуратуре, отреагировала первой:

— Вы хотите сказать…

— Я хочу сказать, что если госпожа Канунникова мертва…Отравлена… И мы классифицируем отравление как убийство. То…

— То?! — переспросила Минна.

— То?! — переспросила Tea.

— То?! — переспросила Софья.

— То есть и убийца! — закончил Чиж и красноречивоперебросил тесак из правой в левую руку. — Вот так. Таким образом обстоятдела.

Если бы не Райнер-Вернер, я бы не удержалась на ногах. Еслибы не диван, Райнер-Вернер тоже не удержался бы на ногах. Что еще оставалось послеподобной сногсшибательной новости? Немец с размаху шлепнулся на упругие кожаныеподушки, я с размаху шлепнулась на немца, Ксоло с размаху шлепнулась на меня —так мы и застыли. Если “убийство” было понятием абстрактным и могло относитьсяк чему угодно, то “убийца” было понятием конкретным и касалось каждого из нас.

Но прежде всего оно касалось Аглаи.

Еще совсем недавно Аглая была живой и здоровой, полнойжизни, полной планов; она закончила новый роман, который просто призван былоткрыть новую страницу в ее творчестве. Ее обожали читатели, ее ненавиделиконкуренты, ее домогались журналисты, по ней сохло телевидение. ПолоумныеИнтернет-фанаты устраивали обсуждения канунниковских детективных ходов нафоруме “СТРЕЛЯЙТЕ В ПИАНИСТА!” <Фильм Ф.Трюффо.>. ПолоумныеИнтернет-фанатки обсасывали саму Канунникову на форуме “400 УДАРОВ” <ФильмФ.Трюффо.>. Иногда они путали оба этих форума, и мне — среди длинныханалитических послании — приходилось вылавливать сентенции типа: “О боже! Явидела ее на книжной ярмарке, и она дала мне автограф. Какая же она милая,боже!!! Help me: существует ли в природе дезик “МЕА CULPA” (польз, героин, кн.“ИЗ ГЛУБИНЫ”)? Если да, то где его достать?!"

Теперь все поменялось.

Поменялось в какие-то жалкие десять секунд.

Ее больше нет. Она умерла не в своей постели — это было быбанально. Она не погибла в автомобильной катастрофе — это было бы тривиально.

Она была убита. Смерть, достойная Королевы Детектива.Лучшего и желать нельзя… Феерическая концовка. Музыка, туш!..

Пока я размышляла над этим удивительным поворотом судьбы,бедра мои как будто тисками сжало.

Проклятый немец!

— Какого черта? — прошипела я. — Вы чтоделаете?!

— Ничего…

— Вы что, меня лапаете?!

— Was ist das <Что это такое? (нем.)> —“лапать”? — в той же тональности прошипел немец.

Надо же, как быстро вылетел ненормативный русский из твоейгнусной головы!

— Уберите грабли, подонок! Извращенец! Нашли время иместо!

— Вас только это смущает? — плоско состриламюнхенская гадина, но руки все же убрала. А потом радостным шепотом сообщила:

— Кажется, у меня все в порядке с…

— Да заткнитесь вы, ради бога!

— Вы сами… Дали повод! Сели мне на колени… Так вот какбыла истолкована моя минутная слабость! Подскочив, я рванула от извращенца, какот чумного барака, и перевела дыхание только возле Дарьи. Дарья по-прежнемустояла на шахматном погосте, и вид у нее был самый оторопелый.

— Ну, вы даете! — покачала головой Дарья, издалекаразглядывая Райнера-Вернера, мертвой хваткой вцепившегося в собственныйпах. — На одном гектаре с трупом… Это так сильно тебя возбуждает?

— Что — “это”?

— Это, — кивнула Дашка в сторону лежащей на полуАглаи. — Мертвое тело. Надо же, какой темперамент! Теперь я понимаю, из-зачего сбежал твой Бывший…

Теперь, по прошествии шести месяцев, Бывший интересовал меняне больше, чем результаты выборов в Великий народный хурал Монголии в 1975году, но я все же спросила:

— Из-за чего?

— Из-за твоих разнузданных сексуальных фантазий.Привязать к себе такого промискуитетчика, как этот гипер-Гансик, — уметьнадо!

— Не говори глупости…

— Надеюсь, ты не думаешь, что это сделала я?

— Что — “это”?

— Это. — Дашка по-прежнему не отводила взгляда оттела.

— Не говори глупостей. — Я даже не сразусообразила, что она имеет в виду.

— Я ее не убивала. Честное слово…

— О чем ты?

— Я ее не убивала… Ты можешь сказать, что я еененавидела… Терпеть не могла. Что для меня она была как кость в, горле… Но я неубивала…

— Прекрати сейчас же!

Но Дарью уже невозможно было остановить.

— Да, меня от нее тошнило… Меня вообще тошнит отмасскульта… Но я ненавидела ее гораздо сильнее… Чтобы просто взять и вот так…Отравить, как крысу… Когда так ненавидят — не убивают.

— Да? — искренне удивилась я. — Почему?

— Это… — Дашка засопела, пытаясь подобрать самую нужнуюфразу, самые точные слова. — Это было бы слишком просто. Ты понимаешьменя?

Самым удивительным было то, что я понимала. Моя фанатичная(кто бы мог подумать!) подруга слишком долго культивировала в себе ненависть кпрославленной, обласканной, облизанной, обожаемой Аглае Канунниковой; онапестовала эту ненависть, она холила и лелеяла ее, удобряла и подкармливала. Онасмахивала пыль с широких листьев ненависти, она подрезала сухие ветки и поганойметлой гнала вредителей. Из крошечного, совершенно не приспособленного к жизнисаженца она вырастила могучее дерево….

И теперь спилить его под корень вот так, за здорово живешь?!Засунуть псу под хвост многомесячные усилия? Лишиться любимой игрушки, даже невыставив в продвинутой галерее инсталляцию “Масскультура: Гибель “Титаника”?Не-ет… Куда проще мысленно уничтожать Аглаины примитивные ценности каждый день,чем навсегда расстаться с самой возможностью такого уничтожения.

— Ты сумасшедшая, — только и смогла выговорить я.