Снежана останется одна, запертая в отведенной ей каюте, вдруг превратившейся в тюремную камеру. Я не мог отправить ей послание, утешить… Ей не оставят коммуникативного технического устройства. Мой отец подозревает и земную девушку… если не в прямом сотрудничестве с врагом, то в бесполезности ее пребывания на борту флагмана.

Чудесный Ключ или паразит живет внутри нее? Влияет или нет на ее разум? Эти вопросы для меня внезапно стали не главными, отодвинулись на второй план. Самое важное то, что нам оказалось проще понять друг друга, чем мы оба считали. Для обретения взаимной гармонии мыслей и чувств не обязательно вести долгие беседы. Когда понимаешь друг друга без слов, не испытываешь тяготящего смущения или брезгливого отторжения, даже спор может оказаться приятным.

Идя по узким коридорам, я методично проигрывал в памяти каждый эпизод наших немногочисленных контактов. Да, поначалу я не понимал земную девушку, считал ее поведение немного странным. Но в то же время испытывал горячую тягу разгадать ее загадку. Мне не хотелось уйти, закрыться, отстраниться от Снежаны.

Я не искал такую девушку, как она. После гибели Киллы я вообще ни на кого не собирался обращать столь же пристального внимания, как на ту, которую считал единственной избранницей. Белые розетии… Они действительно знак? Килла привела меня к девушке, рядом с которой я смогу быть счастлив так, как был счастлив рядом с ней?

Жизнь в тихом поместье. То, чего с ранней юности старался избежать. А теперь, после того, как я почувствовал любовь Снежаны на импульсном уровне, после того, как подтвердил идентичное чувство к ней приятным для человеческой девушки жестом, с давних времен принятом в высшем земном обществе, в моем разуме все чаще возникала приятная мечта. Между примерным анализом вражеских боевых мощностей, между распределением функций каждого подразделения из дополненного моими приближенными экипажа “Вальдора”, всплывал в моих мыслях красивый эпизод.

Я представлял, как Снежана ждет моего возвращения в уютном поместье, заботится о домашних животных и птицах, поливает цветы. Ей нравятся эти хозяйственные занятия. Я хотел, чтобы она стала счастливой, обрела право на спокойную жизнь в безопасности, о которой мы все пока только могли грезить в ярких фантазиях.

Сделаю все, чтобы выжить и воплотить в реальность нашу отныне общую мечту. Поднявшись на капитанский мостик, я обратился к команде и вместо приветственной речи перешел сразу к оглашению плана.

– Вынужден извиниться перед всеми вами за грубое нарушение правил субординации. Но у меня нет времени на подробное знакомство. Вы не должны называть свои имена и звания, ибо я их все равно не запомню, и в предстоящем бою они не столь важны, как возможности корабля и его оснащенность разными видами вооружения. Потому я привожу пример. Весь экипаж будет для меня делиться на ответственных за работу тех или иных навигационных, технических и вспомогательных систем и приведение в действие оружий. Запуск ракет и выстрелы из лазерных пушек координируют разные воины. Потому обращаясь к вам, я буду называть только систему или орудие, плюс область их расположения. Но прежде прошу предоставить мне полную информацию о функциональных возможностях данного крейсера. Наша первая задача как можно дольше не отстыковываться от флагмана, чтобы отражаться на вражеских радарах как единый с ним объект. В момент отстыковки и резкого ухода в сторону в режиме маскировки и на максимальной скорости необходимо будет ограничить, а желательно, полностью блокировать выброс в открытый космос остатков отработанного топлива. Мы не должны оставить след. Иначе нам не стать для врага неприятным сюрпризом. Постарайтесь исключить выхлоп. Надеюсь, такая возможность у корабля имеется.

– Я постараюсь отрегулировать подачу и расход топлива, адмирал, – подал голос один из ответственных командиров. – Ограничение выхлопа предусмотрено конструктивными разработчиками крейсера, но пока не использовалось. Будет шанс проверить.

Я посмотрел на центральный из окружающий мостик голографических экранов. Он показывал, что вражеские корабли замедлили движение, готовясь к отражению первых дальнобойных снарядов… Сад с цветущими розетиями. Красивый светлый дом, сложенный в старинном стиле из редкого драгоценного камня. Моя радостно улыбающаяся земная жена спешит навстречу севшему на парковочную площадку маленькому кораблю мирного предназначения. На ней красивое розовое платье. Светлые волосы развеваются по ветру…

В бою важна не только огневая поддержка, которую Снежана не может оказать, но и моральная. Когда ты любишь и любим, сил будто прибавляется, и интеллект работает быстрее, эффективнее. Мы должны победить. Вместе…

***

Тишина… И только огненные вспышки озаряют вечный космический мрак. В вакууме не слышны хлопки взрывов, но я знаю – они гремят повсюду. Пока не для моих ушей, но скоро, очень скоро… Энергия источника питания силовых щитов “Вальдора” почти исчерпана.

Мой замысел удался. Диркены не ожидали рискованной атаки на их хорошо укрепленный линкор, на первый взгляд идеально защищенный поддержкой пяти линейных крейсеров и эскадрильей истребителей. Мне пришлось ждать, как хищнику в засаде, пока подойдет к завершению первый этап столкновения с применением дальнобойных орудий. Как обычно, часть из них не достигла цели, многие ракеты были сбиты, многие попали в импульсные ловушки.

Но и на этом этапе наши бойцы попытались разбить рой саранчи, увести мелких “вредителей” в сторону от крупных, хоть незначительно, но все же увеличить расстояние между кораблями противника, прежде чем пойти с ними на неизбежное сближение. Отвлекать и обманывать, совершать стремительные вылазки пока не с целью нанесения максимального ущерба главным кораблям вражеской флотилии, а с целью внести сумятицу (хорошее земное слово) в ряды не столь крупных и неповоротливых, а более мелких, но достаточно неприятных в ближнем бою кораблей.

“Вальдор” на время заглушил связь, поддерживая режим маскировки. Я уступил командование алверийской флотилией командору Келинтекину, при этом невольно подумав о том, что после моей смерти мою должность унаследует Лисса. Будто чувствовал, какие душевные метания испытывает сестра, “запертая” со своей малой частью флота вблизи Алверии. Нельзя оставлять наш последний оплот без защиты. Приказ императора неоспорим и обязателен к исполнению. Я понимал, что именно туда, к нашей материнской планете, диркены будут пытаться нас оттеснить, загнать в последнюю ловушку. Пока им это не удавалось, несмотря на численное превосходство.

Я видел, как неуловимая Ниана рассекала на своем красном “Шолме”, названном в честь горной хищной птицы, темные рои диркенских истребителей, вынуждая их сбиваться с курса, сталкиваться друг с другом. Я чувствовал, насколько велик ее шанс выжить и без меня. Так же могла размышлять Килла, решаясь на свой последний марш-бросок. Думала, что я сильный, что справлюсь с потерей и смогу жить дальше. Я не мог сказать то же самое о земной девушке.

Кто позаботится о Снежане, когда меня не станет? Разве только лейтенант Тайтиллиан, как я понял – они подружились, если выживет и он. Мне нравилась юношеская отчаянность Тайта в бою. У одних воинов она проходит с возрастом, сменяется разумной осмотрительностью, а у других только крепнет. В себе я находил оба этих качества. Причем, степень их влияния разнилась в зависимости от ситуации. Заняв кресло главного пилота “Вальдора” и направив крейсер на стремительное сближение с диркенским линкором, от которого Ниане и ведомой ею группе истребителей удалось отдалить часть эскортного сопровождения, я мыслил скорее как юноша, чем как зрелый мужчина.