– Куда, дурак?! Назад!

«Фокс» сделал небольшой вираж, после чего в сторону Ципика полетело что-то, оставлявшее за собой белый дымовой шлейф. В сторону он прыгнул на рефлексах, мозг не хотел понимать, что по тебе стреляют свои же, а вот тело сработало правильно. Алексей успел укрыться в развалинах ближнего дома, заставив запищать крыс, на которых упал, и сразу же сзади рванул снаряд, подняв вверх кучу земли и пыли. Дожидаться, пока пыль осядет, чтобы проверить результаты своей работы, пилот вертушки не стал, взял в сторону и через минуту скрылся из виду.

– Слушай, ты что, совсем идиот? – подал из укрытия голос Борода. – Ты куда полез?

– Я думал, они нас подберут.

– Кого нас? Для них все, кто не вышел из Зоны сразу, в первые часы, уже не люди. Ты думал, они зомби спасать будут?

– Я не зомби.

– Для них уже зомби. Ты сколько уже в Зоне?

– Чуть меньше суток.

– Да, по их мнению, человек, – Борода сделал ударение на слове «человек» и сразу уточнил: – Обычный человек в Зоне больше двух часов не протянет. А если ты выжил, значит, ты уже и не человек, а тварь зонная. Я ведь почему к периметру не захотел идти? Да потому, что они тебя даже близко к себе не подпустят, ты бы им даже не смог объяснить, что ты свой. Пальнут по тебе из пулемета на дальних подступах, так, на всякий случай, и все. И я их даже пойму. Так что ты теперь для них зомби, как, впрочем, и я. Темно уже, давай ночлег искать.

Обосноваться пришлось в погребе какой-то разрушенной избенки. Что это было за здание, теперь уже было определить трудно. Артиллерия свое дело знала – садила по территории очень кучно, поэтому уцелевших домов не осталось совсем, лишь кое-где торчали недоразрушенные стены. Теперь, когда вокруг была полная темень, Ципик совсем потерял ориентацию в пространстве, поэтому особо выбирать было некогда. Нашли уцелевший подвал, вход в который не был разрушен, и спустились вниз. Лестница вела в комнатку два на два метра, где когда-то хозяева хранили свои нехитрые запасы, на ближайшую ночь она превратилась в убежище для двух людей.

Борода, как смог, заблокировал вход, потом спустился вниз. В погребе было холодно и сыро, а Алексей был одет в легкий военный камуфляж, рука, на которую он в пылу погони не обращал внимания, теперь безбожно болела – предстоящая ночь обещала быть очень долгой.

При свете тусклого фонарика Борода осмотрел руку Алексея и удивленно щелкнул языком.

– Это кто тебя так? – спросил он.

– Собака.

– Как это она тебе руку не оторвала? Ладно, кости почти все целы, а остальное поправим.

Ципик вколол себе еще одну дозу обезболивающих и антибиотиков, а Борода около получаса колдовал над распухшей рукой, срезая ножом омертвевшие участки. Потом он присыпал раны каким-то порошком, смазал кисть мазью из стеклянной банки и туго перемотал.

– До завтра хватит, – наконец сказал он. – К Доктору бы тебе.

– Где ж его взять?

– На болоте. У нас здесь один Доктор. Он людей из запчастей собирает, твои раны для него – тьфу.

– А как к нему добраться?

– Добраться можно. Ты, кстати, что вообще делать-то планируешь? К своим идти охоту отбило?

– Да уж, не хочется пулю получить на дальних подступах.

– Послушай меня, служивый. Ты, конечно, не старатель, но, раз уж с нами связался, обычаи наши должен блюсти. В Зоне все денег стоит, не бумажных, конечно, виртуальных, но все-таки. Я тебе сегодня жизнь спас, а это тысяч на десять потянет. Я, конечно, это не ради денег делал, и рассчитаться немедленно тебя не прошу, но… просто мало ли что тебе ночью в голову придет? Захочешь хабар забрать или еще чего. Так вот, Зона, она «крыс» не любит. Не вернуть должок – здесь верная смерть, а убить того, кому должен, еще вернее.

– Ну, насчет убить это вряд ли – ты мне куда больше нужен, чем я тебе. А насчет долга, это я теперь у тебя в рабстве, что ли?

– Да нет. Нет здесь рабства и ничего подобного. Рассчитаешься, когда Бог даст, главное, чтобы, когда мне помощь понадобится, ты меня не бросил.

– Кстати, у меня, знаешь что есть? – Алексей вынул из рюкзака светящуюся «неваляшку».

– Хороший нестандарт. У умников тысяч на десять потянет, у Клеща штук на шесть.

– А ты за сколько возьмешь?

– А я не возьму. Я за нее больше трех дать не могу, а за эти деньги брать не буду. Дойдем до Клеща – сам решишь, продавать или нет.

– То есть дальше идем к Клещу?

– Ну, раз другого выхода нет.

– Почему нет? Ты ведь собирался через деревню за периметр выйти, через немецкую линию, правильно?

– Ну.

– Почему бы не пойти туда завтра утром и не выйти по-тихому, как ты хотел?

– Да, парень, – грустно проворчал Борода, – сидел бы я сейчас где-нибудь в баре, тискал девок, пил водку. Нет, пришли вы, всю малину мне обоссали.

– А при чем тут мы?

– А при том, что я химеру эту издали увидел и спрятался от нее на чердаке. Думаю, пережду, пока она тихо-спокойно уйдет, – и на волю. Она уже почти и ушла, но тут вы со своим вертолетом. На нее человеческий дух хуже любого наркотика действует: химера всегда идет туда, где люди. Пока вы там садились в «вертушку», она к деревне подошла и меня почуяла. Так что мне оставалось только бежать. Ну, и тебя я по пути прихватил – вдвоем веселее.

– Но теперь-то химеры нет, можно тем же путем дойти завтра утром до деревни и выбраться наружу.

– Запомни, старатель: в Зоне ни при каких обстоятельствах нельзя возвращаться тем же путем, каким ты пришел. Никогда. Это такая же верная смерть, как пустить себе пулю в лоб.

– Почему?

– Не знаю, но то, что это так и есть, – сто процентов.

– Это предрассудки какие-то.

– Это правила, проверенные временем и человеческими жизнями, понял?

– А если нет другого выхода, кроме как идти назад?

– Я же говорю: проще самому застрелиться.

– И ты видел тех, кто так сделал?

– Нет, но я не видел и тех, кто после этого долго прожил.

Сны не приходили больше двух недель. Алексу уже стало казаться, что ночные кошмары больше не будут его тревожить, но Зона не собиралась отпускать его. Алекс провалился еще в один сон.

Первое, что бросилось в глаза, – это мешковатая фигура в зеленом комбинезоне на плечах Монгола. Именно фигура, иначе долговязое тело Долла сейчас назвать было нельзя. Что-то, что осталось за снами Алекса, вынудило военного старателя тащить на себе раненого ученого.

Дробовика видно не было, автомат оказался в руках Мэг, поскольку он мешал Доллу размещаться на плечах Монгола, при себе военный старатель оставил лишь многозарядную «беретту», да и ту пришлось разместить на поясе, а не держать в руках – прямо скажем, хреновая диспозиция в случае внезапного нападения. Военный старатель то и дело опасливо оглядывался и время от времени косил глаза на ношу.