– А она в каком городе живет?

– В Хайфе, а что?

– Да нет, просто…

– А какая это у тебя такая возможность в Израилеобнаружилась?

Сама не знаю, почему я до сих пор не говорила ей о бабушке.Только теперь рассказала…

– Ну, блин, история! Как в кино! А большоенаследство-то тебе светит?

– Не знаю. Но какие-то деньги там есть и еще большаяквартира.

– В Израиле квартиры дорогущие, это точно. А где,говоришь, бабка обитает?

– В Араде.

– Арад, Арад, откуда я это название знаю? Ну точно,Женька сперва в Араде обосновалась, а потом они оттуда в Хайфу смылили. Онаговорила, ей там скучно. Но чтобы ребеночка родить, можно и поскучать! Ох, Сашка,тебе обязательно надо родить! Слушай, пока ты не беременная, может, обмоем«желтую жизнь», а? У тебя фотка, у меня костюмчик фирменный халявный… С менябутылка!

– Что, прямо среди бела дня?

– А чего? С утра оно пьется лучше. Глеб твой небось идома-то не бывает, на него такой спрос… Ну так что, я сбегаю за бутылкой?

– Да я не знаю…

– А я знаю! Мы свободны, у меня нынче выходной, погодана улице просто мразная, тоже мне лето! А мы с тобой посидим, душу согреем!Хотя нет! Это фигня!

На лице Лики отразилось глубокое раздумье.

– Сашка, домашняя пьянка в нашем возрасте выглядиткак-то… не так. Сидят две бабы, квасят, непричесанные, непарадные, не годится!

– Можем причесаться, что за проблема? – засмеяласья.

– Нет, мы с тобой пойдем в кабак!

– В кабак? – удивилась я. – Зачем?

– Для кайфа, ну и для окультуривания пьянки! Вресторане особо не назюзюкаешься, а кайф словить можно! Я приглашаю!

– Пополам!

– Ни фига! Одевайся, наведи марафет, и через полчасадвинем.

И мы «двинули». Ресторан оказался очень симпатичным.

– Тут отпадно готовят грибы с картошкой, на сковородке,класс! Будешь?

– Буду!

– Отлично! А еще возьмем рыбки, тарталетки с сыром исалатик. Нормально, Санька?

– Да конечно!

– А что пить будем? Давай по-простому – водочки, а? Втакую погоду самое оно!

Народу в ресторане было мало, готовили вкусно, водка былахолодная, настроение лирическое…

– Знаешь, Санька, честно говоря, я думала, вы с Глебомразбежитесь… Когда вы в наш дом переехали, у нас многие говорили, что вы непара. И я сперва так думала, а потом…

– А потом что?

– А потом я поняла – лучшей жены этому говнюку ненайти.

– Почему это он говнюк? – оскорбилась я.

В глазах Лики мелькнул испуг. Она одним махом выпила стаканминералки и закашлялась.

– Лика, почему ты сказала, что Глеб говнюк? –настаивала я. – Мне казалось, ты к нему хорошо относишься.

– Нормально отношусь, а что говнюк… Да так, мужики, ониведь вообще все говенный народ, сама, что ли, не знаешь? – как-то страннозатараторила Лика.

Я была гораздо трезвее ее, и это мне показалосьподозрительным.

– Лика, ты что-то знаешь о нем плохое, да? Не бойся,мне многое известно… – И тут вдруг меня осенило. – Слушай, я ведь знаю,что, когда я в больнице лежала, он с бабой крутил. Только не помню, как еезвали, не то Люда, не то Люба…

– Лара.

– Вот-вот, Лара. Он что, ее домой водил?

– Да почем я знаю! Я лично не видела.

– А имя откуда знаешь?

– Сашка, отвяжись! Давай лучше выпьем за все новое, акто старое помянет, тому глаз вон, помнишь? Все, я больше ничего про этоговорить не буду! Ну вот, ты расстроилась? Да не стоит, ей-богу, все это чихня!Баба та уж давно за кордон свалила, мужика богатого захомутала… Мало ли чтобыло… А ты сама, что ли, святая? Скажешь, никогда Глебчику своему не изменяла?

– Никогда!

– Да ты что? Честно?

– Честнее не бывает!

– Ну ты и дура!

– Уж какая есть.

– И он у тебя первый?

– Да, первый.

– Ну вааще…

– Лика, пожалуйста, скажи мне, кто эта Лара?

Откуда ты про нее знаешь?

– Ой, Сашка, ты только такие глазищи несчастные не делай.Ладно, скажу, просто чтоб ты успокоилась. Моя двоюродная сестра Люська работалав парикмахерской, где та Лара причесывалась. Они давно друг дружку знали, нуЛара ей и трепанула, ну. насчет Глеба… Мол, у них там любовь неземная и всетакое… Но у ней уж к тому времени муж богатый был, макаронник.

– Какой макаронник?

– Итальяшка. Они сперва тут жили, он бизнес какой-то вМоскве затеял, ну а потом они все же слиняли. Больше она не приезжала, я какраз недавно у Люськи спрашивала. Вот и все. Как говорится, дела давно минувшихдней.

– А она красивая?

– Нет. Но здорово стильная, понимаешь? Одевалась –умереть не встать. Она художник по костюмам.

– Что?

– Ну это… Я не помню, как называется… Одним словом,костюмы для кино придумывает.

– И ее зовут Лариса?

– Нет, вообще-то ее зовут Лаура, у ней мать испанкабыла. Но она стеснялась, говорила, что Лара…

Сашка, ты чего такая бледная, а? Ой, мама дорогая, тыдумаешь, Глебка там с ней виделся, да? Ну это ж необязательно, может, она уж ине в Италии живет, а в какой-нибудь Бразилии…

И тут вдруг на меня напал смех. Я хохотала как ненормальная,до икоты.

– Сашка, кончай психовать! У тебя истерика, что ли?

Отсмеявшись, я заявила:

– Лика, все это желтое тряпье мой глупый муженек купилс подачи их художницы по костюмам. И как ты думаешь, ее зовут?

– Ну не надо!

– Ее зовут Лаура! И по-твоему, это может бытьсовпадением?

– Вообще-то вряд ли…

– Зато теперь я уж точно отдам тебе все, до последнегожелтого шарфика!

– Не вздумай!

– Уже вздумала! Сегодня же заберешь все!

– Я тебе заплачу!

– Не желаю!

– И плащик отдашь?

– Естественно!

– Тогда так… Я видела в одном бутике потрясающий черныйплащ. Мне он не шел. Если ты согласна, я его тебе куплю.

– Ну если пойдет…

– Пойдет-пойдет, я уверена. Прямо щас, возьмем тачку идвинем туда! Молчи, ничего не желаю слушать!