Готового кофе не было, и Джулии пришлось подождать, пока егосварят. Поэтому, когда она вернулась к машине с бумажным стаканчиком в руке, ееспаситель уже практически закончил менять колесо. Снега уже навалило пощиколотку, и он все продолжал падать. Глаза слезились от пронизывающеголедяного ветра. Увидев, как ее явно промерзший знакомый потирает озябшие руки,Джулия подумала о новой работе, которую он получит завтра… если сумеетдобраться вовремя. Она прекрасно знала, как сложно найти новое место в Техасе,особенно рабочим. А судя по тому, что у этого человека даже не было машины, онотчаянно нуждался в деньгах. Подумав об этом, она впервые заметила, что на нем совершенноновые джинсы — об этом говорила предательская продольная складка на обеихштанинах. Наверное, решила Джулия, купил их специально для того, чтобыпроизвести хорошее впечатление на нового хозяина. Эта деталь показалась ейнастолько трогательной, что ее симпатия к этому человеку многократно возросла.

Раньше Джулия, следуя собственному негласному правилу,никогда не брала попутчиков. Уж слишком велик был риск. Но на этот раз делообстояло совсем по-другому. И не только потому, что этот человек помог ейсменить колесо. Вес решила обычная пара джинсов. Новеньких, без единогопятнышка, явно купленных безработным человеком в надежде на лучшее будущее.Надежде, которой не суждено было сбыться, если кто-нибудь не подвезет его хотябы часть пути.

— Кажется, вы уже закончили, — сказала она, подходя к Заку ипротягивая стаканчик, от которого шел пар. Передавая кофе, Джулия заметила, какпокраснели от холода руки ее спасителя. Несмотря на очевидную бедность, в этомчеловеке чувствовалось нечто, мешающее ей предложить ему деньги. Но на всякийслучай она все-таки решила это сделать.

— Позвольте мне заплатить вам, — начала было Джулия, нототчас поняла, что продолжать не стоит, — или, если вам по пути, я бы могла васнемного подвезти.

— Был бы вам очень признателен, — улыбнувшись, ответил Зак инаклонился за своим вещмешком.

Когда они сели в машину, Зак представился Аланом Олдричем.Джулия назвала свои имя и фамилию, но желая подчеркнуть, что предлагает себятолько в качестве временного шофера, и ни в каком ином, обращаясь к попутчику,подчеркнуто называла его мистером Олдричем. Зак принял правила игры и сталобращаться к девушке «мисс Мэтисон».

После этого Джулия окончательно расслабилась. Такоеофициальное обращение позволяло сохранить определенную дистанцию. Но время шло,и Джулия начинала думать, не перегнула ли она палку. Ее попутчик был оченьмолчалив и держался как-то слишком отчужденно. Может быть, он решил, что онатем самым просто хотела лишний раз подчеркнуть разницу в их положении?Показать, кто есть кто? Это было бы очень обидно. Джулия совсем не собираласьоскорбить этого милого человека, который к тому же так помог ей.

Прошло целых десять минут, прежде чем Зак почувствовал, какстрашное напряжение, сдавливающее грудь, начинает постепенно ослабевать. Теперьон наконец смог глубоко вздохнуть. Впервые за последние несколько часов. Хотянет. Правильнее было бы сказать, несколько месяцев. Лет. Безысходность ибеспомощность были его постоянными спутниками так долго, что без них он начиналиспытывать даже легкое головокружение.

Мимо промчалась красная машина, заходя на поворот, но,очевидно, что-то случилось со сцеплением, и она завертелась волчком, чудомразминувшись с «блейзером». Впрочем, помогло не чудо, а то поразительноемастерство, с которым сидящая рядом девушка справлялась с управлением своеймощной и маневренной машины. Правда, на его взгляд, она ехала слишком быстро, скакой-то отчаянной, типично техасской бесшабашностью.

Он бы с радостью сам сел за руль, и уже совсем было собралсяпредложить свои услуги, как вдруг услышал спокойный, немного насмешливый голос:

— Можете расслабиться, я же снизила скорость. Мне совсем нехотелось напугать вас.

— А кто вам сказал, что я испугался? — вырвалось у Зака немногорезче, чем ему бы хотелось.

Джулия искоса взглянула на него и улыбнулась:

— Вы вцепились в приборную доску обеими руками. Закусмехнулся и подумал о том, что годы тюрьмы не прошли бесследно и онпрактически разучился разговаривать с людьми по-человечески. И о том, что уДжулии Мэтисон потрясающая улыбка. Она начиналась с глаз и постепенно освещалавсе лицо, превращая его из просто хорошенького в совершенно очаровательное. Атак как разглядывать прелестную соседку было гораздо приятнее, чем изводитьсебя мыслями о событиях, на которые он все равно никак не мог повлиять, то Закэтим и занялся.

Не считая бледной помады, абсолютно чистое, не тронутоекосметикой лицо. Роскошные, блестящие каштановые волосы уложены просто инезатейливо. Но главное — в ней ощущалась какая-то неподдельная свежесть. Навид этой девушке никак нельзя было дать больше двадцати. Но в то же время длядвадцатилетней девчушки она явно была слишком рассудительна и уверена в себе.

— Сколько вам лет? — спросил он, прежде чем успел подумать,каким идиотским и бестактным может показаться его вопрос. Судя по всему, еслиего не схватят и не отправят обратно в тюрьму, ему придется заново учитьсяочень многим вещам. Таким, например, как элементарная вежливость и умениесоблюдать определенные правила этикета в беседах с женщинами.

Но его соседка, как ни странно, не только не обиделась, но ипослала ему еще одну из своих гипнотизирующих улыбок. Казалось даже, что еговопрос ее позабавил.

— Мне двадцать шесть.

— О Боже! — Это дурацкое восклицание вырвалось у Закапрежде, чем он успел сообразить, что по-прежнему ведет себя, как последнийкретин. — То есть, я хочу сказать, — неуклюже попытался он исправить положение,— что вы не выглядите на свой возраст.

Джулия наверняка почувствовала его замешательство, потомучто она негромко рассмеялась и сказала:

— &го, наверное, потому, что двадцать шесть лет мневсего несколько недель.

Теперь Зак уже не доверял себе и, прежде чем что-то сказать,тщательно взвешивал и продумывал свои слова, наблюдая за тем, как дворники безустали рисуют полумесяцы на лобовом стекле.

— А кем вы работаете? — спросил он, сочтя, что такойнейтральный вопрос уж точно не покажется бестактным.

— Учительницей в школе.

— Вы совершенно не похожи на учительницу. Заметив, что егососедка явно с трудом сдерживает смех, Зак почувствовал полную растерянность.Ее непредсказуемые реакции начинали его раздражать, а поэтому следующий вопроспрозвучал немного резковато:

— Разве я сказал что-нибудь смешное?

— Нет, что вы, — покачала головой Джулия, — просто такговорят все пожилые люди.