— А какое отношение ко всему этому имеют мои джинсы? —спросил он небрежно.

— Что?

В голосе Джулии слышалось настолько непритворное изумление,что Зак решил пояснить:

— Вы сказали что-то о моих «проклятых джинсах», которыеякобы были единственной причиной того, что вы решились меня подвезти. Вот я ихочу узнать, что с ними не так? — С этими словами он налил себе кофе иотхлебнул глоток.

Джулия с трудом подавила приступ истерического смеха. Еежизнь была под угрозой, а этот хлыщ беспокоился о своей одежде!

— Так что же? — продолжал настаивать Зак. Джулия уже приготовиласьсказать все, что она о нем думает, но тут ей в голову одновременно пришли двемысли. Во-первых, было бы просто безумием намеренно провоцировать вооруженногопреступника. А во-вторых, если завязать с ним непринужденную беседу, то,возможно, удастся ослабить его бдительность и все-таки выбраться из этойпеределки целой и невредимой. Сделав глубокий вдох и не отрывая глаз от дороги,она постаралась говорить как можно вежливее и непринужденнее:

— Я просто заметила, что они совершенно новые.

— Но какое это имеет отношение к тому, что вы предложилименя подвезти?

В очередной раз проклиная собственную глупость идоверчивость, Джулия пояснила:

— Когда я увидела, что вы без машины и, как вы сказали, безработы, то, естественно, решила, что у вас проблемы с деньгами. Потом высказали, что надеетесь получить новое место, и я заметила складку на вашихджинсах… — На этом месте голос изменил ей. Надо же было быть такой дурой, чтобыпринять мультимиллионера и кинозвезду, пусть даже бывшую, за лишенного средствк существованию работягу.

— Продолжайте, — попросил Зак, откровенно недоумевая.

— Господи, неужели непонятно? Я сделала единственно логичныйвывод! Я решила, что вы купили эти джинсы, чтобы произвести благоприятноевпечатление на своего нового хозяина, и представила, насколько важна для васэта работа, как вы надеетесь ее получить и что все ваши усилия могут пойтипрахом, если кто-нибудь не согласится подвезти вас. Поэтому я и взяла вас, хотяникогда в жизни не брала попутчиков. Мне так не хотелось, чтобы вы упустилисвой шанс.

Сказать, что Зак был тронут, значило ничего не сказать. Онбыл потрясен. Доброта такого рода, которая требовала не просто каких-то жертв,но и личного риска, казалась ему чем-то абсолютно невероятным. Он никогда несталкивался ни с чем подобным. Стараясь скрыть растерянность, он отогнал прочьвсякие сентиментальные соображения и, сардонически улыбаясь, сказал:

— Вы напридумывали все это, исходя из одной-единственнойскладки на джинсах? В таком случае вашему воображению можно толькопозавидовать.

— Но зато нельзя позавидовать моему умению разбираться влюдях, — резко ответила Джулия. Краем глаза она увидела тянущуюся к ней руку ичуть не закричала от ужаса. Но это была всего лишь чашка кофе.

— Выпейте, Это вам сейчас необходимо. Голос Бенедикта былспокойным и даже вроде немного извиняющимся, как если бы он просил прощения зато, что напугал ее.

— Если вы боитесь, что я засну за рулем, то мне это негрозит. Благодаря вам.

— И все же выпейте. Хоть немного, — попросил Зак, твердорешив успокоить ее, хотя прекрасно понимал, что, пока он рядом, это вряд ливозможно.

— Это… — Он запнулся, с трудом подыскивая подходящие слова.— Может быть, это поможет немного разрядить обстановку.

Джулия резко повернулась к нему, и выражение ее лица лучшелюбых слов сказало Заку, что она думает о нем самом и о его заботливости. Гневныеслова уже готовы были сорваться у нее с языка, но мысль о пистолете вовремянапомнила ей, что не стоит играть с огнем. Поэтому Джулия дрожащей рукой взялачашку, продолжая вести машину вперед по заснеженной дороге.

Зак увидел, как предательски задрожала ее рука, и ему почтизахотелось извиниться. Изучая лицо Джулии в свете приборного щитка, он подумало том, что у нее прелестный профиль. Сочетание маленького носика, упрямовздернутого подбородка и высоких скул приятно радовало глаз. Кроме того, в те редкиемгновения, когда она бросала на него разъяренные взгляды, Зак не мог необратить внимания на ее глаза. Удивительные глаза. Необыкновенно красивые. Егоне отпускало чувство вины за то, что он до смерти напугал эту наивную девушку,пытавшуюся сыграть роль доброй самаритянки. А при мысли о том, что ему придетсяи дальше мучить ее, Зак чувствовал себя последним подонком. Чтобы хоть немногоизбавиться от угрызений совести, он решил поддержать разговор, что помогло быДжулии поскорее адаптироваться к создавшейся ситуации.

Еще раньше он заметил отсутствие обручального кольца. Этозначило, что она не замужем. Зак пытался вспомнить, что обычно люди —цивилизованные люди — говорят, чтобы завязать беседу с незамужней женщиной. Такничего и не придумав, он наконец спросил:

— Вам нравится работать в школе? Пара широко открытыхфантастических глаз в упор уставилась на него. Джулия явно не верила своимушам.

— Уж не собираетесь ли вы вести со мной светские , беседы?

— Да! — рявкнул Зак, чертыхаясь про себя. — Собираюсь.Отвечайте!

— Да, мне нравится работать в школе, — послушно ответилаДжулия, проклиная себя за трусость и все сильнее ненавидя этого человека,который смог так легко запугать ее. В это время впереди показался знак,сообщающий, что до границы с Оклахомой осталось двадцать километров.

— Докуда я должна буду везти вас? — задала она встречныйвопрос.

— До Оклахомы, — солгал Зак.

— Вот мы и в Оклахоме, — сказала Джулия, как только онипроехали знак, отмечающий границу штата.

— Вижу, — ответил Зак с какой-то угрюмой веселостью.

— Ну и?.. Где вы собираетесь выйти?

— Езжайте дальше.

— Дальше? — Джулия была в такой ярости, что ее голоссорвался на крик. — Послушайте, вы что, думаете, что я повезу вас до самогоКолорадо? Я не собираюсь этого делать!

Итак, Зак получил подтверждение своим догадкам — она знала,куда он направляется.

— Я не поеду дальше! — истерически выкрикивала Джулия, неподозревая о том, что только что сама подписала себе приговор. — Я не могуэтого сделать!

— Можете, мисс Мэтисон. И вы это сделаете. Его олимпийскоеспокойствие было последней каплей, переполнившей чашу терпения Джулии.

— Идите к черту! — закричала она и резко повернула рульвправо, но Зак все-таки ухитрился нажать на тормоза, прежде чем ониперевернулись. — Возьмите машину и оставьте меня в покое. Я никому не скажу,что видела вас. Никому не расскажу, куда вы едете. Честное слово.