Не помню, как я выбралась к городской ТЭЦ, дальше начиналисьпустыри, возле небольшого пруда густые заросли ивы. От остановки далеко, ижелающих отдохнуть здесь немного. Я свернула на узкую тропинку, прошла по ней скилометр и повалилась в высокую траву. Волна беспамятства мгновенно накрыламеня. Очнулась я от холода. Головная боль не прошла, шею ломило от не-удобнойпозы. Я лежала на животе, прижав к груди сумку. Со стоном перекатилась на спинуи увидела звезды. Темное низкое небо и звезды. Я лежала, раскинув руки,таращилась на них и пыталась предъявить претензии судьбе. Глупейшее занятие, ноиногда так хочется пожалеть себя. Правда, длилось это недолго. С судьбой вообщеспорить не стоит, на то она и судьба, чтоб вертеть тобой, как сочтет нужным, аты терпи, ворон не лови и надейся на лучшее.

— Вот-вот, — сказала я вслух. Проверила сумку,деньги на месте, отряхнула джинсы, одернула свитер и зашагала по тропинке всторону остановки.

Часы показывали половину первого. Было прохладно, я ускорилашаг, головная боль понемногу начала отступать, так что, когда я вышла натроллейбусную остановку, мое физическое состояние можно было признатьудовлетворительным. Фонари здесь не горели, окна домов не светились по причинепозднего времени, а звезды выглядели блеклыми. Я с превеликим трудом обнаружилателефон-автомат и позвонила Вальке. Он, должно быть, бодрствовал, потому чтоответил сразу.

— Здравствуй. Чижик, — сказала я и не узналасвоего голоса, он звучал хрипло и непривычно низко. Я закашлялась, а Валькаспросил:

— Это ты?

— Ага.

— Черт… где ты?

— В районе ТЭЦ.

— Одна?

— А с кем я могу быть?

— Я сейчас приеду, поговорим. Объясни, как тебя найти.

— За Домом молодежной моды — девятиэтажки, во дворевторой из них.

— Буду через полчаса.

Я повесила трубку и вошла во двор, темный мрачный колодецбез намека на растительность. Через двадцать минут в арку соседнего домавъехала машина. Валька вышел из автомобиля, огляделся, заметив меня, пошелнавстречу. Обнял и похлопал по спине.

— Как дела? — вздохнув, спросил он.

— Это я и хотела узнать.

Валька пожал плечами.

— Ты жива. Уже хорошо. Я места себе не находил…

— Спасибо. А теперь расскажи все, что знаешь.

— Два трупа в твоей квартире… Кто-то перепахал горлоВаньке Лемеху.

— Менты обратили внимание на банковские ленты вмусорной корзине?

Валька, внимательно посмотрев на меня, кивнул.

— Ты была там?

— Была, если знаю.

— А если обнаружат отпечатки твоих пальцев?

— Я выбила окно и увидела труп. Парня укокошилинесколькими часами раньше. Так они обратили внимание?

— Да. Есть версия, было совершено ограбление, дружкичто-то не поделили, в результате один из них оказался с перерезанным горлом.

— Менты связали это с ограблением ресторана?

— Вряд ли. Еремею болтать невыгодно, придется ведькак-то объяснить появление в сейфе огромной суммы денег. К тому же, еслиубийства свяжут с кражей, заподозрят в первую очередь Еремея. Конечно, у негосвои люди в ментовке, но неприятностей он не ищет.

— Думаешь. Ваньку зарезали с легкой руки Еремея?

— А кому еще это надо? Хотя можно допустить, что Ванькуи в самом деле замочили дружки.

— Но подброшенные банковские ленты наводят наразмышления.

— Подброшенные? — вроде бы удивился Чижик.

— Само собой. Ванька дважды сидел, он тертый калач итакой улики в квартире ни в жизнь не оставил. Это номер для придурков.

— А мне кажется, все вполне логично. Ванька вскрылсейф, это для него плевое дело, а у Зойки ключи от всех кабинетов, сделать дубликатыничего не стоило. Вряд ли Ванька был один, что-то с дружком не поделили и…

— Дружок зачем-то распечатал пачки и оставил в туалетеулику. Он что, идиот? Если тряхнут всех дружков Ваньки, что-нибудь непременновсплывет на поверхность, и тогда его найдут.

— Возможно, ты права… только в этом случае я не оченьпонимаю, кому понадобилось его убивать?

— Тому, кто хотел, чтобы Еремей поверил, что Ванька егоограбил.

— Что? — Глаза Чижика округлились.

— Подумай немного, и ты со мной согласишься. Кто-тообокрал Еремея, затея опасная и может выйти боком, а совсем рядом любопытноетрио — две бывшие зэчки и один медвежатник. Кого заподозрят в первую очередь?Правильно. Особенно если небрежно уронить рядом мои кубики, а в туалетеВанькиной квартиры забыть банковские ленты.

— Ты хочешь сказать, что Еремей здесь ни при чем?

— Ему нужны деньги, а не трупы. Он подонок, но отнюдьне дурак, можешь мне поверить.

— И кто тогда это может быть? Кто украл деньги?

— Спроси что полегче.

— Ты хочешь его найти?

— Разумеется. Тот, кто зарезал Ваньку, убил мою подругуи Палыча. Я найду его и повешу на трубе в сортире, чтобы глаза вылезли изорбит, а язык свисал до пупка. Правда, мне придется потрудиться, я говорю его,но их было по меньшей мере двое.

— Почему ты так думаешь?

— В Зойке почти сто килограммов. Кто-то тянул ее заремень вверх, стоя на унитазе, а дружок повис на ногах.

— Прекрати, — поморщился Валька. — Ты такговоришь, как будто… видела это.

— Я вижу — и думаю, мне еще не раз предстоит увидетьэто в ночных кошмарах… если будет время для ночных кошмаров. Что решили ментыпо поводу этих убийств?

— Бытовуха, — неуверенно пожал плечамиЧи-жик. — Зойка убила соседа табуреткой по пьяному делу, испугалась тюрьмыи удавилась. В ее крови бешеная доза алкоголя.

— А они не додумались до того, чтобы обвинить Зойку втом, что она и возлюбленного своего укокошила? Что-то не поделили, она возьмида и отрежь ему полголовы, да так расстроилась, что, вернувшись домой, долгобила Палыча табуреткой, раз уж он имел неосторожность подвернуться ей под руку,а потом, психанув, пошла и удавилась. Класс.

— Да-а, — хмыкнул Валька, — Я хотел спросить,где ты была, когда все это произошло?