Всякая социальная оценка, единственным выражением которойявляются законодательные акты и договоры, уже с самого момента своеговозникновения претендует на непреложность и полнейшую независимость от влиянийвремени, хотя бы обычай и повседневная жизнь наносит ли ей очень существенныеизменения. Это относится и к тем правовым нормам, сила которых (по точномусмыслу их) должна сохраниться в течение только определенного промежуткавремени. Здесь время фигурирует в качестве величины постоянной, но непеременной, взависимости от которой непрерывно или с перерывами изменялась бывся совокупность отношений. Этим обясняется тот факт, что вещь обладает тембольшей ценностью, чем продолжительнее ее существование. Никто не подумает, чтоконтрагенты особенно заинтересованы в предмете договора, если он заключентолько на весьма короткое время. Точно такое же отношение проявляют к нему исами контрагенты. Отсюда, несмотря на всевозможные обстоятельства, вечныеподозрения и недоверие, с которым они относятся друг к другу. В выдвинутом намиранее законе лежит единственное объяснение того факта, что человеческие мыслинаправлены далеко за пределы смерти. Потребность в наличности ценностейпроявляется в общем стремлении освободить вещи от всякой зависимости от времениэто стремление сказывается даже на таких отношениях, которые так или иначеизменяются «в связи со временем», например, на богатство и владение, на все,что мы привыкли называть «земными благами». В этом лежит глубокийпсихологический момент завещания, оставления наследства. Не забота о своихродных создала этот институт. И человек, лишенный семьи и родственников,составляет завещание. Более того: можно с уверенностью сказать, что делает этоон с большей серьезностью и вдумчивостью, чем отец семейства, так как у неговедь больше риска совершенно исчезнуть с лица земли, из памяти других людей.

Великий политик и властелин, в особенности же деспот, властькоторого кончается вместе с его жизнью, старается придать ей известнуюценность. Этого он достигает только тем, что связывает эту власть с чем-нибудьвневременным: кодексом, биографией (Юлий Цезарь) или всякого рода грандиознымипросветительными учреждениями и коллективными научными работами, музеями иколлекциями, постройками из твердого камня (saxa loquntur) или, оригинальнеевсего, созданием или упорядочением календаря. Кроме того, его мысль направленана то, чтобы сохранить власть в течение всей своей жизни. Для этогонедостаточно только обменяться договорами, которые взаимно связывают стороны.или заключить какой-нибудь дипломатический брак, которым прочно укрепил бысоответствующие родственные отношения. Сообразно основной идее подобногостремления, необходимо устранить все то. что одним только существованием своимугрожает вечному, незыблемому продолжению этой власти. Так политик превращаетсяв завоевателя.

Психологические и философские теории ценности оставили безвсякого внимания категорию вневременности. Они, несомненно, находились подвлиянием политической экономии и всячески старались внести нечто свое в этуобласть. Тем не менее я не думаю, чтобы закон, развитый нами, не нашел никакогоприменения в политической экономии только потому, что в этой сфере онпредставляется менее ясным и более сложным, чем в психологии. И с экономическойточки зрения большой ценностью обладает тот предмет, который дольше можетслужить потребностям человека. Вещь, которая в состоянии просуществовать толькокаких-нибудь четверть часа, можно, например, всегда купить значительно дешевлеее цены в поздний час перед наступлением ночи. Конечно, такой случай немыслимтам, где установление прочной цены возвышает моральное значение торговогопредприятия над случайными временными колебаниями. Я напомню только о техмногочисленных учреждениях, которые созданы для сохранения ценности предметовот разрушительного влияния времени: склады, амбары, погреба, музеи со служащимипри них кустодами. Совершенно ошибочно определение психологов, которые подценностью понимают то, что удовлетворяет человеческим потребностям. Ведь икаприз есть не что иное, как потребность (правда, ненужная), вместе с тем нетничего более противоречащею понятию ценности, как каприз. Каприз вообще незнает ценности. Он вызывает желание обладать ценностью с тем, чтобы в следующийже момент ее уничтожить. Таким образом, момент длительности входит, каксущественный признак, и понятие ценности. Даже те явления, которые по мнениюмногих могут быть объяснены только с помощью менгеровской теории «предельнойполезности», вполне разрешимы с моей точки зрения (при этом я далек от мысливвести какие-либо новые точки зрения в политическую экономию). Тообстоятельство, что вода и воздух лишены ценности, объясняется исключительнотем, что только индивидуализированные, оформенные вещи могут обладатьположительной ценностью: только все оформенное можно превратить в нечтобезформенное или даже совершенно разрушить, а потому, как таковое, не обладаетдлительностью. Можно придать определенную форму горе, лесу, равнине путемобработки или проведения границ, потому эти предметы даже в самом диком своемсостоянии являются объектами ценности. Атмосферный же воздух или воднуюповерхность никак нельзя заключить в определенные границы, так как ониподвержены закону диффузии и расширены в беспредельность. Если бы какому-нибудьчародею удалось сжать атмосферный воздух, окружающий со всех сторон земной шар,на каком-нибудь незначительном пространстве земли, подобно тому, как это сделалдух в одной восточной сказке, если бы кто-нибудь собрал всю водную массу,покрывающую наш земной шар, в один резервуар, предотвратив испарение, вода ивоздух приобрели бы определенную форму, а вместе с ней и ценность. Понятиеценности только тогда связано с вещью, когда есть хоть малейший поводбеспокоится что эта вещь со временем может изменяться ибо ценность рождается изотношений ко времени, из противопоставления времени. Ценность и время взаимнообусловливают друг друга, как два соотносительных понятия. Здесь я позволю себене говорить по вопросу о том, к каким глубоким последствия приводит насподобный взгляд, настолько плодотворен он, даже для создания целогомировоззрения. Для нашей цели вполне достаточно знать, что там, где нет угрозысо стороны времени, отпадает всякий разговор о ценности. Хаос, если он дажевечен, может быть оценен только отрицательно. Форма и в невременность илииндивидуация и длительность – два аналитических момента, впервые создающихценность и ее обоснование.

Таким образом, мы разобрали этот кардинальный закон ценностив его применении, как в сфере индивидуально-психологической, так и в сфересоциально-психологической. Теперь только мы можем вернуться к главному предметунашего исследования и разрешить те основные вопросы, которые, хотя и являютсяисключительными для нашей работы, тем не менее остались до сих пор открытыми.Первое следствие, которое мы можем вывести из всего предшествовавшегоизложения, – это то, что во всех сферах человеческой деятельностисуществует какая-то потребность в невременности, волевое тяготение к ценности.Это именно тяготение, которое по своей глубине может быть без всякого опасенияпоставлено наряду со «стремлением к власти», совершенно отсутствует уиндивидуальной женщины, по крайней мере в форме стремления к вневременности. Вочень редких случаях женщины дают какие-либо указания на дальнейшую судьбуимущества после их смерти: это лишний раз доказавает, что женщина лишенапотребности в бессмертии. Ибо в завещании лежит дух чем-то высшего, болееобщего. Именно это и является причиной, отчего люди так свято соблюдают волюзавещателя.