Небри радостно взвизгнул, а Найя позволила воспоминанию угаснуть. Осторожно, чтобы не выпустить мысль в сновидение, она вспомнила о небри в Соге: со вспученным брюхом и убийственными бивнями. Вот таким должен быть небри: счастливым, жаждущим поиграть и сутками валяться в болотце, а не распухшим от ярости, безумным от опустошающей боли – не таким, как руффнав в норе, и не таким, как измученное Древо-Колыбель, ветви которого окружали ее. Тра погрузилась в страдание и в печаль, которые исходят из Сердца Тра: Замка Кристалла. Хоть изначально путь ее лежал не туда, однако после всего произошедшего не было бы странным, если бы она стала искать правду о Гурджине именно там.

Со вздохом она встала и осмотрела заляпанную грязью одежду. Будь при ней сумка, ее содержимое было бы разбросано по склону, но сейчас при ней осталось все, с чем она катилась кувырком, надежно перевязанное через спину и закрепленное на ремне. Необходимые вещи при ней. Она справится. Если никто не в состоянии пролить свет на лабиринт ее вопросов, даже воительница Аль-Модры, то она сама найдет ответы.

Дождь пошел на убыль, небри устроился спать в слякоти, однако что-то было не так. Найя посмотрела вверх и никого не увидела, после чего посмотрела вперед. Она по-прежнему была одна, и тут уж ничего не поделать.

Она утихомирила небри, чтобы он заснул, попрощалась с ним, очистила с туники комья грязи со слипшейся травой и отправилась в путь. Если днем еще можно было отследить Тавру, то во тьме и под дождем ее следов точно не разглядеть. На мгновение Найя запаниковала, понимая, что потерялась. Даже если бы она захотела вернуться обратно, найти путь на юг и домой, вряд ли она смогла бы сделать это под дождем. От беспокойства она ускорила шаг, чуть не упала, споткнувшись о торчащий корень, как вдруг искра надежды вывела ее из состояния блуждающего оцепенения. В лесу она была не совсем одна… вовсе не одна! Вздохнув с облегчением, она опустилась на колени, положила ладони на корень и настроилась, чтобы сновидеться.

– Олейка-Стаба, ты меня слышишь? – спросила она.

Она закрыла глаза и чуть крепче прижалась руками к корню, сосредоточившись на связи с ним, ощущая его присутствие, уходящие в глубину земли корни и поднимающиеся в облака ветви. Похоже, дерево ее вспомнило: ответный сновиденческий контакт оказался теплым и нежным.

Я ищу Замок Кристалла, сказала Найя. Можешь показать мне, куда идти?

Ей почудилось, что ее подняло ветром и теперь ее удерживают ветви Древа-Колыбели: Найя видела то, что видит дерево. Темный лес был огромным черно-зеленым участком, заполняющим долину между двумя нагорьями: Когтистыми горами на северо-западе и пещерами Грота – на северо-востоке. К западу в просвете, в одном дне пути от изгиба Черной реки находился Замок Кристалла. Четкий сияющий силуэт выступал из массива леса подобно хватающейся за облака когтистой руке.

Голос дерева говорил языком листьев на ветру и корней в почве.

Там обитает Сердце Тра…

Когда сновидение закончилось, темнота ночи показалась ослепляющей. Найя опять закрыла глаза и постаралась запомнить путь, в надежде, что видение продержится в ее памяти столько, сколько ей понадобится.

– Спасибо, – поблагодарила она Древо-Колыбель.

Если оно и ответило ей, Найя ничего не услышала, кроме тихо поскрипывающих от ночного ветра веток.

Найя повернулась на звук хрустнувшей ветки и послышавшихся тяжелых шагов, но вокруг царила темнота, и звук уже не повторился. Держась за корень Древа-Колыбели, она замерла, затаила дыхание и напрягла зрение и слух. Ночной ветер разносит много звуков, так же было и в Соге. Однако теперь что-то изменилось, причем близко, что-то знакомое…

– Это ты… урВа?

Ощущение кого-то, кто был неподалеку, исчезло, но под рокот грома на юге вернулось. Найя подождала, пока над головой не вспыхнула новая молния, и поспешила уйти в надежде успеть добраться до замка, пока новый шторм не обрушил свой гнев на Темный лес.

Молнии освещали путь. Одна даже попала в верхушку дерева, вспыхнувшую искрами и языками пламени, которые быстро погасли под дождем, косыми волнами низвергающимся из облаков. Ливень полил сплошной стеной, большую часть воды перехватывали широкие листья деревьев-великанов, которых становилось все больше, и стояли они все гуще по мере того, как Найя приближалась к замку. Хоть цель пока была не видна, Найя уже ощущала ее – вездесущую, словно тысячами глаз смотрящую на нее сверху.

Заслышав что-то – то ли рычание, то ли просто раскат грома, – Найя остановилась. Услышанный звук эхом вторил в памяти, однако, сколько она ни вертела ушами, уже ничего не услышала. Ей хотелось, чтобы у нее были такие же зоркие глаза, как у ночной птицы, или, может, такой же окантованный нос, как у руффнава, – что угодно, что помогло бы ей ориентироваться густой ночью в непроглядном лесу.

По щекам скользнул теплый поток воздуха и исчез… потом возник снова, и в животе у нее замутило: из тьмы до нее доносилось дыхание какого-то существа, такое горячее и близкое, что его выдохи безмолвными тяжелыми волнами оседали на ее плечах. Его запах был знакомым, но неправильным, только у нее не было времени на разгадки.

Стараясь не шевелиться, Найя всмотрелась во тьму. Ей отчаянно хотелось видеть, но в то же время она боялась увидеть то, что там находилось. Невольно ей вспомнились строки из песни Кайлана и заплясали в ее уме, разжигая страхи и воображение.

Но холодный ветер вдруг замер, и он услышал приглушенное

Чудовищное дыхание, тяжело сочащееся сквозь острозубую ухмылку!

Сжав кулаки, Найя отмахнулась от этих слов. Охотник – монстр из песни, о котором у костра рассказывают испуганным детишкам. Наверняка из леса за ней наблюдает какой-то хищник, желающий полакомиться гельфлингом.

Так устроен мир: великое колесо, в котором охотники становятся добычей, и тому подобное.

И все же в ночь, когда пропали родители Кайлана, он что-то видел. Увиденные в совместном сновидении его воспоминания теперь были и у Найи, и она не знала, чему верить.

За ним стоит выжидающий Охотник…

В тенях что-то шевельнулось, и у Найи вспыхнул каждый нерв; она мгновенно стремительно бросилась прочь от шороха и дыхания. Среди громовых раскатов и раскалывающих небо молний, звуков бьющих по ее ногам ветвей и кустарников ей опять почудилось неровное дыхание монстра, но она не стала оглядываться, в страхе оказаться пойманной тем, что ее выслеживало. Она бежала и бежала, перепрыгивая и пригибаясь, с каждым прыжком оказываясь все ближе к замку, где, как она надеялась, яркие факелы и массивный подъемный мост окажутся предвестниками безопасного внутреннего пространства. Там будет Тавра, лорды скексисы и Гурджин…

Звуки преследования стихли и тут же исчезли. В надежде восстановить дыхание, Найя прекратила бег, сменив его на осторожную и тихую ходьбу. Удалось ли ей оторваться от преследователя? Прекратил ли он охоту? Или выжидает момент, чтобы застать ее врасплох? Нет, он еще здесь, только находится дальше, чем она способна видеть. Она ощущала, как он кружит неподалеку, и в ультрамариновых вспышках молний рассмотрела что-то, но не кого-то конкретного, а лишь нечеткую пляшущую тень. Что-то вроде одежды или меха, поблескивающего будто чешуей и плавно скользящего позади длинного, как плеть, хвоста. Силуэт возник из леса и исчез в нем, будто сливаясь с деревьями, – черное и опасное, дикое и алчущее создание.