– В свете этих фактов все выглядит так, как если бы вывполне могли убить его.

– Именно это я и чувствовала. Вы говорили, что я не должналгать своему адвокату. Ну вот, я сказала вам правду.

Мейсон встал, отодвинув кресло, и кивнул надзирательнице.

– Ладно, – сказала Надин, – мне кажется, что суть вашихвопросов заключается в проверке, какие у меня шансы, если меня поставят передсудом и заставят давать показания.

Лицо Мейсона было непроницаемым, когда он вышел из комнатыдля свиданий и встретился с поджидавшими в коридоре репортерами.

– Ну и, – спросил Мейсон, слегка прищуриваясь от светафотовспышек, – чего вы от меня хотите?

– История Надин – вот что нам нужно, – сказал один изжурналистов.

Улыбка Мейсона была ледяной.

– Вы сами знаете, что от меня вы ничего не получите. Всебудет сказано лишь в суде, но никак не раньше.

– Понятно, – засуетился другой репортер. – Тогда расскажитевообще про это дело: общая ситуация, линия защиты, все такое…

– Линия защиты, – медленно проговорил Мейсон, – заключаетсяв том, чтобы доказать, что моя клиентка запуталась в сети совершенноневероятных совпадений. И это, джентльмены, все, что вы от меня сегодняуслышите.

Дело, возбужденное штатом Калифорния против Надин Фарр, былоделом, в котором, выражаясь языком газетчиков, «было все, что надо».

Подзащитную все газеты описывали как особуголовокружительной красоты. Было известно, что любящий ее мужчина должен будетдавать против нее показания, так как полиция перехватила парочку в самыйпоследний момент, не дав им пожениться. Было известно, что окружной прокурорсобирался доказать, что скромная и прекрасная подзащитная была на самом делехладнокровной шантажисткой, которая отравила Мошера Хигли, после того как тотвзбунтовался против дальнейшего шантажа и запретил незаконнорожденнойшантажистке выходить замуж за сына одного из своих близких друзей.

Более того, в деле была заложена еще и юридическая бомба.Все считали, что Перри Мейсон, защитник девицы, был все равно что пойман с поличным,когда пытался проделать один из своих эффектных трюков. У окружного прокурора,конечно, возникнут трудности, когда он попытается доказать, что Мейсонподбросил сфабрикованную «улику» – бутылку с безобидным заменителем сахара, –но он, несомненно, попытается это сделать. Более того, возникал еще вопрос:может ли вообще считаться свидетельством записанное на магнитную лентупризнание подзащитной, сделанное, когда она находилась под влиянием наркотиков?

В юридических кругах превалировало мнение, что на этот разМейсон серьезно влип и что в этом деле у защиты нет ни единой зацепки.Единственное, что могла предпринять защита, это прибегнуть к казуистическимуловкам, процедурным затяжкам и задержкам, чтобы вымотать судей и присяжных ивсячески тормозить ход процесса.

А вот сможет ли Мейсон это проделать, было объектомсерьезных обсуждений в профессиональных кругах. Он, по мнению аккредитованныхпри суде журналистов, оказался в положении того кувшина, который повадился поводу ходить и превысил отпущенное ему господом количество ходок.

А Гамильтон Бергер на этот раз был настроен нанести ударокончательный, сокрушительный и смертельный.

Присяжные были представлены суду и сторонам, отводов неполучили, заняли свои места и присягнули. Гамильтон Бергер произнесвступительное слово, которое являло собой маленький шедевр сарказма и котороезавершалось следующим образом:

– Вы, господа присяжные, несомненно, читали заявлениезащиты, сделанное перед журналистами, о том, что подзащитная запуталась в сетяхневероятного стечения обстоятельств. Обвинение надеется доказать, чтоподзащитная является сознательной шантажисткой, отравительницей и убийцей и чтозапуталась она в сетях своих собственных преступных умыслов.

Гамильтон Бергер поклонился присяжным и опустился в креслоза столом обвинителя. Он был похож на огромного медведя гризли, обладающегосилой и яростью, достаточными для того, чтобы раздавить любое сопротивление.

– Защита желает что-нибудь сказать? – спросил судья Ашерст.

– Не сейчас, – ответил Мейсон.

Судья повернулся к окружному прокурору.

– Вы можете пригласить своего первого свидетеля.

– Доктор Мидли П. Грэнби, – объявил Гамильтон Бергер.

Доктор Грэнби вышел вперед и присягнул.

– Настаиваю на подтверждении квалификации доктора как врачана основании права перекрестного допроса, – сказал Мейсон.

– Отлично, – отреагировал Гамильтон Бергер. – Доктор, вашеполное имя – Мидли Прознер Грэнби, вы лечащий врач Мошера Хигли, пользовавшийсвоего пациента на протяжении всей его жизни и во время его последней болезни?

– Именно так.

– Вы видели Мошера Хигли, когда он умирал?

– Я появился в доме вскоре после того, как Мошер Хиглииспустил дух.

– Каков был его облик в это время? Что вы заметили?

– Я отметил покраснение его кожи, и мне рассказали, что…

– Минутку, – перебил Мейсон. – Мы протестуем противвыслушивания того, что было доктору рассказано, ибо это не прямоесвидетельство, а свидетельство, основанное на чьих-то рассказах. Я так понимаю,доктор, что вы сейчас ссылаетесь на нечто, что было вам рассказано дежурившимиу покойного сиделками?

– Да.

– Это не прямое, а вторичное свидетельство, – заявил судьяАшерст. – Ограничьтесь рассказом о ваших собственных наблюдениях.

– Как я уже сказал, я отметил необычное покраснение кожи. Язаметил, что этот человек, очевидно, пил шоколад в тот самый момент, когда егопостиг фатальный…

– Прошу прощения, – снова перебил Мейсон. – Я считаю, чтоэта часть ответа является заключением, сделанным свидетелем, которое не связанос вопросом. Факт, что покойный, возможно, пил шоколад, совершенно определенноявляется заключением свидетеля, а не наблюдением.

– Свидетель является экспертом в медицине. Он обязанвысказывать свое мнение, – сказал Гамильтон Бергер.

– Он может выносить свои заключения по медицинским вопросам,– возразил Мейсон, – но не свидетельствовать об обстоятельствах, которых он невидел своими глазами. В соответствующих обстоятельствах свидетель может делатьзаключения, касающиеся медицинских вопросов.

– С разрешения суда, – сказал Гамильтон Бергер, – должензаметить, что защита прибегает к техническим уловкам.

– Защита просит взять на заметку тот факт, – сказал Мейсон,– что в данном деле, учитывая все его обстоятельства, защита намерена строго ибезукоснительно придерживаться буквы закона и настаивает на выполнении всех такназываемых технических правил. Таковые правила, которые прокурор презрительноименует «техническими уловками», введены в закон как средство помощиподзащитному, дабы были соблюдены все его права и он не оказался невинноосужденным. Защита настаивает на строгом соблюдении всех формальных положенийсудопроизводства.