– Именно мышьяк и нашелся.

– Нет, право, мосье Пуаро, чего вам еще нужно?

– Мне нужно, чтобы вы больше обращали внимание на смыслслов. Эта девочка точно повторила мне то, что перед этим сказала Джорджу, когдаон открыл ей дверь. Она ни в том, ни в другом случае не сказала: «Я пыталасьубить одного человека» или «Я пыталась убить мою мачеху». В обоих случаях онаговорила о том, что уже было совершено, о том, что уже случилось. Несомненнослучилось. В прошедшем времени.

– Я отступаюсь, – сказала миссис Оливер. – Вы просто нежелаете верить, что Норма покушалась на жизнь мачехи.

– Но нет же! Я считаю вполне возможным, что Норма моглапокуситься на жизнь мачехи. Вполне вероятно, так и произошло – психологическитакая возможность согласуется с ее расстроенным душевным состоянием. Но это недоказано. Согласитесь, спрятать мышьяк среди вещей Нормы мог кто угодно. Дажеотец.

– По-моему, вы твердо убеждены, что женщин в первую очередьубивают их мужья.

– Обычно муж кажется наиболее вероятной возможностью, апотому с него и начинаешь, – сказал Пуаро. – Могла это сделать и Норма, а такжекто-нибудь из слуг, или секретарша сэра Родрика, или сэр Родрик, или даже самамиссис Рестарик.

– Вздор! С какой стати?

– Какие-то причины у нее могут быть. Довольнопроблематичные, но не выходящие за грань вероятия.

– Однако, мосье Пуаро, нельзя же подозревать всех!

– Mais oui, можно. Я подозреваю всех. Сначала я подозреваю,потом ищу причины.

– Но какая причина может быть у бедной иностранной девочки?

– Все зависит от того, чем она занимается в этом доме, зачемприехала в Англию, и еще от очень многого.

– Нет, вы сошли с ума!

– Или Дэвид. Ваш Павлин.

– Ну, уж это очень натянуто. Дэвида там не было. Он и близкок дому не подходил.

– О нет, подходил – и очень близко. В тот день, когда я тамбыл, он разгуливал по коридорам.

– Но яда в вещи Нормы все-таки не подбрасывал!

– Откуда вы знаете?

– Но она и этот жуткий мальчик влюблены друг в друга.

– Согласен, что со стороны это выглядит так.

– Нет, вы всегда нарочно создаете трудности, – пожаловаласьмиссис Оливер.

– Отнюдь. Трудности создавались для меня. Мне нужнаинформация, и получить ее я могу только от одного человека. А он исчез.

– Вы говорите о Норме?

– Да, я говорю о Норме.

– Но ведь она не исчезла. Мы же ее нашли – вы и я.

– Она ушла из кафе и вновь исчезла.

– И вы позволили ей уйти? – с горьким упреком сказала миссисОливер.

– Увы!

– Вы позволили ей уйти? И даже не пытались снова ееотыскать?

– Последнего я не говорил.

– Но пока еще не нашли! Мосье Пуаро, вы меня правда оченьразочаровали!

– Есть во всем этом система, – произнес Эркюль Пуарозадумчиво. – Да, система есть. Но не хватает одного-единственного факта, и всерассыпается. Вы видите, не правда ли?

– Нет, – ответила миссис Оливер, у которой разваливаласьголова.

Пуаро продолжал говорить, больше для себя, чем для своейслушательницы, – впрочем, нельзя сказать, что миссис Оливер его слушала: онакипела негодованием против Пуаро и даже подумала, что девочка, Норма, былаправа и Пуаро действительно слишком уж стар! Она отыскала ее для него,позвонила загодя, чтобы он успел вовремя, а сама отправилась выслеживатьПавлина. Девочку она оставила на Пуаро – и что же! Пуаро ее потерял. Как нивзглянуть, Пуаро ничего полезного не сделал, ни в каком отношении. Нет, она внем разочаровалась. Когда он кончит, она ему снова это выскажет.

Пуаро невозмутимо и методично объяснял, что он подразумевалпод системой.

– Все соединяется в звенья, в том-то и трудность. Односмыкается с другим, и тут оказывается, что оно смыкается с чем-то еще инаходится вне системы. Но оно вовсе не вне. И втягивает все новых людей в кругподозреваемых. Подозреваемых в чем? Опять-таки неизвестно. Мы начали с девочки,и в паутине систем, противоречащих одна другой, я должен искать ответ на самыйважный из вопросов: что она – жертва и ей грозит опасность? Или она оченьхитра? И сознательно создает то впечатление, какое хочет создать ради каких-тосвоих целей? Можно истолковать и так и эдак. Мне требуется еще только одно!Какое-либо точное указание, и оно есть. Я уверен, что где-то оно есть.

Миссис Оливер рылась у себя в сумочке.

– Не понимаю, почему мой аспирин всегда куда-то девается,когда я его ищу, – произнесла она с досадой.

– У нас есть одна система сцепленных звеньев: отец, дочь,мачеха. Их жизни взаимосвязаны. У нас есть престарелый дядюшка, легкиймаразматик, у которого они живут. У нас есть Соня. Она связана с дядюшкой. Онавыполняет его поручения. У нее приятные манеры, привлекательная наружность. Онот нее в восторге. У него, скажем, к ней слабость. Но какова ее роль в доме?

– Наверное, хочет научиться толком говорить по-английски, –вставила миссис Оливер.

– Она встречается с сотрудником рутландского посольства… в садахКью. Встречается с ним там, но не разговаривает. Оставляет на скамье книгу, аон ее забирает…

– О чем вы? – спросила миссис Оливер.

– Есть ли здесь какая-нибудь связь с той системой? Это нампока еще неизвестно. На первый взгляд маловероятно, но в действительности,возможно, и очень большая. Вдруг Мэри Рестарик, сама того не зная, случайнонаткнулась на что-то опасное для этой девушки?

– Только не говорите мне, будто тут замешан еще и шпионаж!

– Я этого не говорю, а только взвешиваю возможности.

– Но вы же сами сказали, что сэр Родрик в маразме.

– В маразме он или нет, роли не играет. В дни войны онзанимал важный пост. Через его руки проходили важные документы. Ему писаливажные письма – письма, которые он получил разрешение хранить у себя, когда ониутратили важность.

– Так война же кончилась сто лет назад!

– Совершенно справедливо. Но с прошлым, пусть и столетнейдавности, не всегда удается покончить. Возникают новые союзы. Произносятсяречи: от чего-то отрекаются, что-то отрицают, лгут по-всякому о чем-то еще. И,предположим, существуют письма или еще какие-то документы, которые могутпредставить некую именитую персону в совсем ином свете. Нет, никаких фактов явам не сообщаю, пожалуйста, поймите. А только выдвигаю предположения.Предположения, опирающиеся на известные мне ситуации в прошлом. Вполне возможно,что некоторые письма или документы необходимо уничтожить… или с выгодойпередать какому-нибудь иностранному правительству. Кто лучше подходит длявыполнения подобной задачи, чем очаровательная девушка, которая помогаетобремененному годами государственному мужу собирать и систематизироватьматериалы для мемуаров? Кто сейчас не пишет мемуаров! Им нет никакого удержу.Предположим, мачеха получает небольшое добавление в свой суп в тот день, когдауслужливая секретарша, она же иностранная домашняя прислуга, готовит обед? Ипредположим, она же устраивает так, что подозрение падает на Норму!