— Хорошо, — согласился Бозин, — а мы поговорим с господиномДронго.

Они прошли в кабинет Трошкина. Это была небольшая комната состолом, на котором не было ни бумаг, ни письменных принадлежностей. ОчевидноТрошкина больше ценили за практическую пользу, которую он приносил. Дронго иБозин разместились у стола напротив друг друга.

— Это невероятная и запутанная история, — начал Дронго, — ивсе потому, что руководитель этой компании, человек не только экстравагантный,но еще и сентиментальный. На пороге третьего тысячелетия ему захотелосьвспомнить свою молодость — собрать женщин, с которыми он когда-то был близок…

Дронго начал свой рассказ. Он говорил минут пятнадцать,стараясь ничего не пропустить, рассказал об убийстве Елизаветы Матвеевны, обисчезнувшей девочке, ее внучке. Рассказал о поисках ребенка, о показанияхХалуповича в прокуратуре. Он старался ничего не пропустить, рассказывал оченьподробно. Бозин хмурился, мрачнел, несколько раз снимал очки, протирая стекла.Их разговор был нарушен лишь раз, когда Нина принесла кофе. Дронго не сталнапоминать ей, что не пьет кофе, а только подождал, когда она выйдет.

Закончив рассказ, он взглянул на Бозина. Тот в очередной разснял очки и начал протирать стекла. И затем задумчиво произнес:

— Странная история. Получается, что действует какой-тоубийца, поставивший себе неизвестную нам цель. Или он убивает тех, ктонаходится в окружении Халуповича. Это не может быть какая-то женщина, страстновлюбленная в Эдуарда Леонидовича?

— Не знаю, — пожал плечами Дронго, — пока у меня нет такихподозрений. Вернее, они конкретно не оформились. Но я почти убежден, что самХалупович не имеет отношения ни к убийству домработницы, ни к убийствусекретарши.

— Убеждение — еще не доказательство, — вздохнул Бозин, — аследователю прокуратуры он врал. Где находится его квартира? На Тверской.Значит, убийство его домработницы будет расследовать местная прокуратура. Я имсейчас позвоню. Вы не знаете фамилию следователя?

— Нет. Но можно узнать у Халуповича.

— Не нужно. Я постараюсь сам узнать.

Бозин придвинул к себе телефонный аппарат и набрал номер. Выяснивтелефон прокуратуры Центрального округа, он позвонил туда и попросил уточнить,кто именно ведет расследование об отравлении женщины, которое произошло наТверской. Через минуту он уже знал, что это дело ведет Линовицкая ВалентинаОлеговна.

Он позвонил Линовицкой. Ждать пришлось недолго. Очевидно,была на месте.

— Здравствуйте, Валентина Олеговна, — начал разговор Бозин,— с вами говорит старший следователь городской прокуратуры Бозин АрсенийНиколаевич. Дело в том, что я нахожусь в офисе известной вам компании господинаХалуповича.

— Эдуарда Леонидовича? — услышал он удивленный женскийголос. — Что там случилось?

— Здесь произошло убийство, — сообщил Бозин, — нам сообщилиоб этом из УВД. Когда подобное случается в крупных компаниях или убивают бизнесменов,то обычно дела поручают нашей прокуратуре. Правда, на этот раз убили небизнесмена, а его секретаршу.

— Секретаршу Халуповича? — удивилась следователь.

— Да, — ответил Бозин, — и я бы хотел, чтобы вы сюдаприехали. В офисе компании произошло не просто убийство. Оно случилось сразупосле того, как пропала девочка, внучка той самой Елизаветы Матвеевны, убитой вквартире Халуповича.

— Как это пропала? — не поняла Линовицкая. — О чем выговорите?

— Она исчезла, — подтвердил Бозин, — утром она была вздании, а сейчас ее нигде нет.

— Утром Халупович был у меня, — сказала следователь. — И увас есть какие-то предположения, где эта девочка?

— Нет. Но сейчас я пошлю нашего сотрудника к ней домой.

— Не нужно, — вмешался Дронго, — ее нет дома. Она оставилаключи в комнате отдыха, рядом с кабинетом Халуповича. Она не могла сбежатьдомой. Хотя пальто она не оставила.

— Мы полагаем, что ее либо похитили, либо случилось нечтоболее неприятное, — сообщил Бозин.

— Ничего не понимаю. Почему убили секретаршу? Куда моглаисчезнуть девочка?

— Вам лучше приехать, — настойчиво повторил Бозин, — и ядумаю, что сам Халупович захочет изменить показания, которые он дал по уголовномуделу о смерти его домработницы.

— Как вы сказали ваша фамилия? — на всякий случай спросилаЛиновицкая.

— Бозин. Арсений Николаевич Бозин. Обо мне вы можете узнатьу вашего прокурора. Он меня хорошо знает. Значит, договорились, ВалентинаОлеговна, я буду вас ждать.

Закончив разговор, Бозин предложил Дронго:

— Давайте перейдем в кабинет Халуповича. Может, узнаемпоследние новости. Не люблю я смотреть на покойников. Говорят, это былакрасивая женщина. Всегда бывает особенно жалко, когда такое случается смолодыми.

Он пошел в приемную. Дронго последовал за ним. Тамнаходились несколько человек. За своим столом сидела Нина, покрасневшие глазакоторой красноречиво говорили о ее состоянии. Рядом с ней стояли водители —Егор и Миша. Оба были в куртках, очевидно, ожидали распоряжений Халуповича. Онио чем-то тихо разговаривали. В другом конце приемной сидел Трошкин. УвидевБозина и Дронго, все замерли. Трошкин поспешно поднялся со стула. Нина кивнулаи, открыв дверь, напряженным голосом сообщила Эдуарду Леонидовичу, что Бозин иДронго возвращаются.

В кабинете было мрачно, как в склепе. Очевидно, Оксанауспела рассказать Фаризе и Элге детали случившегося. Женщины были в ужасе. Онине могли себе представить, что окажутся втянутыми в кровавые разборки.Халупович сидел на диване, откинув голову и закрыв глаза. Даже Нину он выслушалне открывая глаз. И лишь когда вошли Бозин с Дронго, он посмотрел на них,повернув голову.

— Теперь вы все знаете? — равнодушно спросил он у Бозина.

— Да, мне рассказали о ваших несчастьях, — кивнул АрсенийНиколаевич, — я позвонил вашему следователю. Валентине Олеговне. И попросил ееприехать сюда. Думаю, будет правильно, если вы расскажете ей обо всем, чтопроизошло. И познакомите ее с вашими гостьями.

— Правильно, — сразу сказала Оксана Григорьевна. — Дальше влес — больше дров. Так, кажется, говорят русские. Лучше сразу все рассказать.Честно и откровенно.

Бозин прошел к столу. Дронго в знак солидарности сХалуповичем сел на диван рядом с ним. Тот оценил этот жест и благодарно кивнул.Бозин взглянул на женщин, снял очки и в очередной раз протер стекла. Потом,надев очки, спросил:

— Вы были в кабинете в момент, когда произошло убийство?

— Нет, — ответила Оксана Григорьевна, — мы были в разныхместах, но на лестнице нас не было.