Шофер опустил голову.

— Вы сильно заблуждаетесь, полагая, что миссис Деварестжаждет выйти за вас замуж, — сказал я безжалостно. — Вдовы любят иногдараспушить перышки, ну, просто для того, чтоб проверить свою способность летать.

— Ерунда! Я могу завоевать любую женщину и когда захочу, —мрачно изрек Бейли.

— Нужна большая территория для охоты, — предположил я.

— Не обязательно, — лениво возразил Бейли, оттопырив толстыегубы. Постепенно самоуверенность возвращалась к нему. — Я знаю, что говорю. Напервом этапе надо… подготовить, разогреть женщину, возбудить в ней интерес ксвоим мужским возможностям. На втором этапе — вдруг полный поворот, необращаешь на нее внимания. Она забеспокоится, она заигрывает с тобой, наконец,пристает к тебе. Все! Она готова. Можешь делать с ней что угодно.

— Возможно, вы и правы, — согласился я. — Однако яподозреваю, что сегодня вечером Хармли предложит миссис Деварест выйти за негозамуж.

У Руфуса Бейли отвисла челюсть.

А я встал и вышел из его комнаты.

Секретарь в нотариальной конторе с сомнением поглядела наменя:

— Как, вы сказали, ваше имя?

— Лэм. Дональд Лэм.

— Вы адвокат?

— Нет.

— Какая же у вас профессия, мистер Лэм?

Я отдал ей визитную карточку. Она погрузилась в ее изучение,затем подняла на меня глаза:

— Так что вам угодно?

— Мне нужен список умерших людей, оставивших большоенаследство и не имевших компаньонов в своем бизнесе.

Девушка с сомнением покачала головой:

— Мы таких справок не даем.

— Скажем, врач-практик оставил крупное состояние…

— Нет-нет, вы должны конкретно ставить вопрос: чьимсостоянием вы интересуетесь?

— О’кей.

Я разыскал ближайшую телефонную будку, позвонил в Ассоциациюмедиков и попросил назвать мне наиболее успешно практиковавших врачей, которые,увы, скончались в течение года. Мне назвали шесть фамилий, среди них и доктораДевареста. Я вернулся в контору и через десять минут стал обладателем нужныхмне сведений.

Потом я отправился в ту же телефонную будку, котораянаходилась за углом нотариальной конторы.

Разговор с первой вдовой мне ничего не дал.

Со второй я придерживался той же тактики.

— Извините, пожалуйста, я из нотариальной конторы. Мне нужнокое-что выяснить относительно состояния вашего мужа.

— Что вы хотите узнать?

— У вашего мужа были какие-нибудь дела с мужчиной околотридцати лет, у него темные вьющиеся волосы, длинный прямой нос, красивыеглаза, привычка слегка задирать голову. Симпатичный, с чувством юмора…

— Да, конечно, — перебила меня вдова. — Это мистер Хармли. Язнаю, что мой муж ссудил мистеру Хармли деньги. Небольшую сумму, но мистерХармли был ему очень признателен.

— Сколько? Двести пятьдесят долларов?

— Да.

— Мистер Хармли вернулся из Южной Америки и возвратил долг?

— Так случилось, что он прилетел в тот день, когда умер мой муж.Мистер Хармли прочитал об этом в газете, прислал мне письмо с выражениемсоболезнования и чек.

— У вашего мужа не было акций нефтяных промыслов?

— У мужа не было, — ответила она.

— А у вас?

— Не понимаю, зачем вам это нужно знать. Кто со мной говорит?Назовите ваше имя.

Я терпеливо повторил:

— Мэм, мы просто уточняем: акции приобретены вами или быликуплены вашим мужем в результате более раннего взноса? Ведь от этого зависит,как вы понимаете, размер налога.

— Ах вот оно что… — Моя собеседница заметно успокоилась. — Умужа не было акций. А у меня они есть. Это моя личная собственность.

— Благодарю вас.

Я повесил трубку.

И отправился на Ист-Бендон-стрит, дом 681. Поднялся натретий этаж, уповая на то, что ни Нолли Старр, ни Дороти Грейл нет дома. На мойстук никто не ответил. Замок, простой и удобный, был, по-видимому, рассчитан нато, чтобы женщина, приходившая убирать квартиру, могла легко с ним справиться.

Я тоже справился с ним без труда.

Приступил к обыску. В гостиной меня заинтересовали книги —преимущественно детективы, тщательно отобранные, самых популярных авторов.Угадывалась система доктора Девареста. Еще там была откидная кровать. Я опустилее, осмотрел покрывало, измятые, несвежие простыни, которые следовало бы, намой взгляд, поменять. Стенной шкаф был забит женской одеждой.

Я решил, что это платья Дороти Грейл. Она, очевидно,пользовалась и постелью. Нолли Старр, следовательно, занимала спальню.

Я мягко толкнул дверь. В спальне было сумрачно, шторы плотнозадернуты. Чтобы Нолли Старр, теннисистка, любительница ранних велосипедныхпрогулок, могла валяться на постели до полудня, — такая мысль не приходила мнев голову.

Я вгляделся в полусумрак спальни.

На кровати поверх покрывала, прикрыв глаза согнутой в локтерукой, лежала женщина. Ее волосы в беспорядке рассыпались по подушке. Тонкаяночная рубашка персикового цвета чуть прикрывала голые стройные ноги.

Я стоял некоторое время не шелохнувшись.

Медленно, на цыпочках попятился обратно в гостиную,поглядывая на кровать и опасаясь какого-нибудь движения полунагой женщины, еедолгого, предшествующего пробуждению вздоха.

Но ничего не последовало: ни движения, ни вздоха.

Полная неподвижность, молчание. Фигура, неестественнораспростерта поверх покрывала… Нолли Старр!

И странный цвет ее лица подсказал ответ на мучивший менявопрос. Я осторожно дотронулся до ее лодыжек.

Кожа была еще теплая, но — неживая. Я отвел ее руку, прикрывавшуюлицо: вокруг шеи был туго затянут розовый шнурок. За головой, с подушкисмотрела на меня ручка картофелемялки, с ее-то помощью и был закручен вокругшеи шнурок.

Я раскрутил петлю, пощупал пульс, наклонился к девушке вслабой надежде услышать биение сердца.

Оставался один шанс из тысячи, что поможет аппаратискусственного дыхания. Я метнулся к телефону, набрал номер «скорой помощи»,объяснил дежурному врачу, что от него требуется.

Драгоценности из сейфа доктора Девареста оттягивали мойкарман. Полиция, конечно, заинтересуется, с какой целью я проник сюда. Меняобыщут, найдут камни. Полиция сложит два плюс два и получит четыре. Она решит,что Нолли Старр или сама похитила драгоценности из сейфа, или получила их отдоктора Девареста. А я пришел за ними. Нолли Старр спала, пробудившись, началакричать, сопротивляться… А я заставлял ее замолчать и, возможно, не желаяубивать девушку, затянул шнурок слишком туго…