бытие, но весьма благородное и наделенное многими добрыми качествами, однако они не очень довольны вашим деянием, затем что вы сделали их самыми несчастными и измученными зверями в свете. Что за причуда вам припала — решить, когда вы водворяли нас в сем свете, чтобы мы подвергались столь великим несчастиям и людской жестокости? Воистину, мы можем сказать, что вы тогда были чем-то возмущены и сильно разгневаны. Поэтому мы все ныне просим, чтобы вы изволили приникнуть на наши несчастья и облегчить оные из сострадания, сделав так, чтобы мы не были в положении, худшем, чем у других, и чтобы другие звери не говорили, что вы нас почитаете за ублюдков».

Когда Юпитер услышал эту посольскую речь, глупую и заносчивую, то немало разгневался и раздумывал, не грянуть ли в них молнией с неба, тем более что они его почти удушили смрадом своего пердежа. Но, учитывая и понимая ослиное простодушие, он умирился и, ограничиваясь только суровым выговором, отвечал так:

«Итак, ослы осмелились отрядить ко мне подобное посольство? Вы столь самонадеянны, что не удержались явиться предо мной таким манером? Вы, несомненно, заслуживали бы, чтобы я поразил молнией с небес и вас, и все ослиное племя, ибо оно избрало вас, несчастные, и без всякой оглядки! Однако покамест я от этого удержусь; того ради ступайте и объявите тем, кто вас отправил, чтобы не трогали этих струн, да скажите им, что они сделали величайшую ошибку».

Услышав это, послы обделались от страха и, дрожа, преклонили колена, являя величайшую печаль и раскаяние. Один из них после долгого и горестного рева начал такую речь:

«О синьор хозяин, пожалуйста, не извольте гневаться на нас, несчастных, но лучше явите сострадание к невзгодам и бесконечным мучениям, которые, как вы можете видеть из нашего поступка, огромны и превышают всякую меру. Ибо они на нас сказались совсем противно тому, как надлежало бы: обычно ведь говорится, что мучения придают ума тем, кто их терпит, у нас же они его скорее отняли; потому мы и впали в это тяжкое заблуждение. И так как мы доведены до такого положения, то просим вас вновь сжалиться над нами и подать какую-никакую помощь и облегчение».

Когда Юпитер увидел, что они смиренны, полны страха и обнаруживают готовность воспринять подобающие наставления и увещевания, то пожелал довести до них, что они в величайшем заблуждении, изъяснив им это откровенно, чтобы уразумели, что ни он, ни природа нимало не погрешили, устанавливая их участь и положение, и молвил так:

«Я хотел бы, чтобы вы приняли в соображение, что я — Юпитер, а вы — ослы, и поняли из сего, что я не могу ошибаться, а вы — невежды и, следственно, вы заслуживаете исправления, а не я. Если бы вы это сообразили, то, несомненно, поняли бы, что жалуетесь без всякой причины и не знаете, о чем просите, чего хотите, что вам будет полезней. Если б я сказал вам: „Я согласен переменить ваше положение“, вы не знали бы, какое положение вам избрать. А если б я сказал: „Взгляните на участь и положение других зверей и выберите из них одно“, вы не знали бы, на что решиться. Ибо в каждом положении вы нашли бы много такого, что вам не пришлось бы по нраву и чего вы бы никак не пожелали.

Когда при создании зверей устанавливались и разделялись положения и участи, не принимались во внимание частные нужды каждого, ибо это породило бы величайший беспорядок, но учитывалось преимущественно общее благо и совершенство вселенной, которого было бы не достичь, будь животные образованы все на один лад и с одинаким жребьем. Итак, надобно было создать им разные жребии, как, вы видите, и было сделано: чтобы одни повелевали, другие служили, одни на одну потребу, другие на другую и так далее. И каждый был обеспечен всей подобающей и необходимой помощью как ради них самих, так и ради той потребности, для которой они сотворены. Псу, которому приходится грызть кости, даны зубы крепкие и острые. Коню, которому должно служить на войне, дана крепость, быстрота бега и смелый дух с благородным сердцем. Быку, которому приходится носить ярмо и тянуть плуг, дана отменно крепкая шея. Наконец, вам, ослам, назначенным носить вьюки, дана крепкая спина. И так как может случиться, что зверь будет негодовать и ожесточится в несчастии, то каждый снабжается добрым терпением, благодаря которому они утешаются и не позволяют угнетать себя невзгодам; этого-то терпения, в частности, вам дано щедрою мерою. Итак, вы должны обращаться к нему во всех случаях, затем что оно — единственное средство, которое вы можете сыскать против ваших воображаемых несчастий, — говорю воображаемых, потому что не были бы так тяжелы ваши обстоятельства, когда бы воображение не представляло вам их таковыми. Посему возвращайтесь к тем, кто вас отправил, и скажите, что вам будет лучше, если вы исправите сами себя, а не будете стремиться исправлять природу, ни в чем не погрешившую, и удовольствуетесь жить так, как прожили ваши предки, которые довольны были своим положением и пользовались терпением, когда в нем была надобность».

Услышав такой ответ, глава всех ослов был опечален паче всякого зверя в свете и хотел бы лучше умереть, чем воротиться с сим ответом, ибо все изодрали бы его зубами и копытами, вернись он без всякого лечебного средства, хуже того — с такими угрозами. Поэтому он принялся реветь со всяческими телодвижениями и ужимками, дабы разбудить жалость, как говорится, и снова завел речь:

«Простите меня, синьор Юпитер, любезнейший хозяин, если я отваживаюсь отвечать на все вами сказанное, ибо нужда заставляет меня делать то, чего не следовало бы. Знайте, синьор, если мы вернемся к тем, кто нас послал, не принеся с собою никакой целительной меры, все сочтут, что мы виною этой неисправности, ибо не умели повести дело, и, несомненно, побьют нас камнями. Посему снизойдите к нам и не дайте уйти от вас без всякой милости и целительной меры, а также без облегчения в наших несчастьях».

Засмеялся Юпитер, слыша такие речи, но, будучи весьма благодушен, не хотел отпустить его совсем без удовлетворения, а потому отвечал так:

«Ну что же, из сострадания я не хочу препятствовать разнузданному вашему желанию и готов оказать вам милость. Знайте, однако, что вам надлежит ее заслужить и показать, что вы ее достойны, ибо не подобает, чтобы я даровал мои милости тому, кто не покажет себя достойным и заслуживающим; а чтобы ее снискать,