осла, державшего речь в узком собрании перед всеобщим советом, когда он отверг решения, предложенные другим, насчет восстания и освобождения от людского владычества. Прежде всего здесь видно, сколь дурно поступают те народы, которые, получив от Божественного провидения доброго господина, управляющего ими должным образом и обороняющего их от неприятелей, стремятся восстать и обрести свободу, в которой не могут удержаться надолго и вследствие сего приходят в упадок. Поэтому, сколько бы тягот ни выпадало, они все же должны удовольствоваться тем, что угодно Господу Богу.

Из тех примеров, которые он привел потом насчет заключения союзов, можно вынести полезнейшие наставления. Тот осел, что утопился в реке, чтобы умертвить слепней, или паутов, которые ему досаждали, научает нас, что, если мы желаем избавиться от вражеских нападений, не следует делать того, что подвергает опасности нашу жизнь, а того паче — душу, ибо это было бы величайшим помешательством и даже скотской тупостью.

Из примера зайцев, которые, чтобы избавиться от досаждений и урона, чинимого лисами, вступили в союз с косулями, которые ощипали их пастбища и, исчерпав эту выгоду, удалились, оставив зайцев без помощи, можно постичь, что союзы заключаются лишь по одной причине — для собственной корысти и пользы, так что с их прекращением кончается и заключенный союз. И когда республика или государь для защиты своих владений заключают договоры и призывают на подмогу союзников, они добиваются лишь того, что позволяют разорять своих подданных своим друзьям, которые впоследок, когда нечго больше грабить, поворачивают знамена вспять. Потому хорошо сказал советник, призывавший своего короля к миру, что его подданные терпят больше вреда от друзей, чем от недругов[128]. Несметное множество таких несчастных последствий обнаруживается в историях, а кроме того, их постоянно видишь своими глазами. Из второго примера, о коне, который позвал на помощь человека, чтобы сразиться с оленем и одолеть его, и оказался подданным и рабом этого человека, можно видеть, что, даже если терпишь некий урон, великим злом и пагубой будет желание сражаться, а еще хуже — призывать с этой целью другого, от кого можно ждать зла, ибо не наживешь ничего доброго, только окажешься в рабстве и навлечешь на себя тираническую власть другого, — тому читаются бесчисленные примеры. Достаточно указать на Венгрию, которая в наши дни перешла под власть Турка из-за раздора между теми, кто на нее притязал[129].

Из другого примера, о баране и козле, сражавшихся друг с другом и проливавших кровь, которою насыщалась враждебная лиса, доведшая их до раздора, можно постичь, что некоторые злонамеренные люди поддерживают раздор между иными государями не для чего иного, как только для того, чтобы нажить кое-что своим посредничеством, будучи врагами и одному, и другому. Поэтому, как те два рогача, видя урон себе и выгоду лисе, примирились и, объединившись, побили лису и обратили ее в бегство, так должны поступать и ссорящиеся государи, то есть примириться, объединиться и вооружиться против тех, кто под видом дружбы старается поддерживать между ними раздор, или по малой мере должны позаботиться о своем благе и выгоде.

Так поступили в недавние времена синьоры Колонна и Орсини, побужденные одной лисой-притворой воевать друг с другом, ибо она рассчитывала таким образом увидеть их истощенными, вследствие чего исполнить некие свои замыслы и обогатиться. Они примирились сами, сведав помыслы этой выжиги[130].

Но завершим наконец это отступление, почерпнув другое наставление из гордого и бестолкового посольства, которое ослы отрядили к Юпитеру и возбудили его гнев; оно вот каково. Весьма велико прегрешение тех, кто, не довольствуясь своим жребием, жалуется на Господа Бога, что-де Он с людьми был несправедлив, сделав их великими и низкими, богатыми и бедными, ибо это не что иное, как хула на Божью благость и провидение. Затея несносной гордыни — просить у Его Божественного величества перемены вещам, уже утвержденным Его неизреченной и вечной премудростью, ради славы Его и ради блага вселенной, в которой надлежит быть сему разнообразию состояний. Его Божественное величество могло сделать, чтобы бедный стал богатым, а богатый — бедным, но не сделало ради блага вселенной и самого этого человека. И кто осмелится сказать, что это сделано нехорошо?

Необходимо смиряться и исправлять наши дурные помыслы, а не деяния Бога, Который ошибиться не может. И каждый должен довольствоваться своим положением, благодаря Божественную Его благость за средства и помощь, поданные ею, чтобы он мог в сем положении оставаться.

Глава XXVIII[131]. Как сардинский осел был продан в качестве звездочета

Рассуждение этого доброго осла, рассказанная история и дружеское его увещание оставили наилучшее впечатление в измученном сердце сардинского осла, так что он, довольствуясь своим положением и сим добрым обществом, приноровился честно служить новому хозяину. Примечая, что чем лучше он служит, тем лучше тот с ним обращается, он усердствовал и старался служить безупречно, нося и вьюки, и сумки, и любой груз прилежно и надежно. Оттого хозяин дорожил им и часто на нем ездил, а тот служил ему лучше английского пони, и так шло некоторое время. Этот крестьянин обрабатывал земельный надел одного знатного флорентинца, а потому ему надобно было часто наведываться в город, чтобы вести дела с хозяином, или отвезти ему каких-нибудь плодов, или еще зачем.

Случилось так, что, когда он пошел однажды в город, хозяин задержал его несколько дольше обычного, чтобы потом отправить обратно с неким поручением; крестьянину не по нраву было это промедление, и он просил его отпустить, говоря между прочим, что, если быстро не отправится, вымокнет по дороге, так как в скором времени будет дождь. Хотя хозяин посмеялся над этой диковинкой, видя, что небо ясное, однако же отпустил его.

Тот со своим ослом удалился, а когда был недалеко от города, хлынул с неба дождь такой частый и сильный, что промочил его насквозь; не меньше поливало и в самом городе, отчего дворянин весьма изумился и мало что не счел крестьянина колдуном, затем что он предрек дождь, хотя ни намека на него не было. Посему, когда крестьянин воротился в город, он спросил его о таковой диковинке, восхваляя его как звездочета, лучшего всех альманашников[132], не умеющих предсказать дождь, и понукал его сказать, какое знание и какие секреты есть у него в этой области. Тот усмехнулся, видя, что хозяин почитает его искушенным в ремесле звездочета, и отвечал ему так:

— Синьор, я не обладаю знанием, которое вы мне приписываете, и едва могу читать мои приходные и расходные книги, а потому вам